Михаил Ежов - Башня из красной глины

Кажется, у нее все хорошо. Я по этому поводу не испытываю ничего, даже ревности. Я смирился с ее уходом, но это не помогло мне начать новый этап в жизни. Увы, все кончено. На этот раз я не промахнусь. Никакого газа, который можно учуять. Мои соседи теперь постоянно принюхиваются. Иногда я слышу, как они останавливаются возле моей двери. Их можно понять. Но они напрасно беспокоятся: я все обдумал и не стану никого подвергать риску. На этот раз я воспользуюсь бритвой и горячей ванной. Думаю, я засну раньше, чем умру. И не надо никаких таблеток. Сейчас допишу и пойду набирать воду. Голова раскалывается от алкоголя, может, кровопускание облегчит мои страдания.

Прощайте все, простите. В моей смерти виню только себя одного. Считайте это моей посмертной запиской — я нарочно оставляю дневник открытым на мониторе.

12 ноября 1992 года

Пишу в реабилитационном центре. Рита принесла мне ноутбук, чтобы я не скучал. Это из-за нее сорвалась моя вторая попытка. Этого я никак не ожидал. Может, Бог не хочет моей смерти? Придется обдумать все хорошенько, прежде чем поставить на моей жизни окончательную точку. На этот раз я спрыгну с крыши, чтобы избежать чьего бы то ни было вмешательства. Говорят, что самоубийцы редко повторяют свои попытки — наверное, я исключение. Мне страшно жить, потому что я вижу пустоту тех лет, которые меня ожидают. До сих пор меня ничего не интересует и не увлекает. Моя душа — выжженная пустыня.

И все же очень странно, что я снова избежал смерти. Не прошло и десяти минут после того, как я влез в ванну и перерезал вены, как в квартиру ввалилась Рита. У сестры был ключ, и она приехала из Воронежа присмотреть за мной — без предупреждения. Прямо скажем, вовремя. Она выволокла меня из ванны, забинтовала руки и вызвала скорую.

Когда меня подлатали, Рита договорилась, чтобы меня направили в реабилитационный центр. Здесь я живу среди самоубийц, санитаров и психиатров — разве можно пожелать более веселого общества? Сестра живет в моей квартире и приходит каждый день, пытается вселить в меня волю к жизни, как она это называет. Рита увлекается эзотерикой и думает, что книжки, которые она мне приносит, могут мне помочь. Я не выбрасываю их только потому, что не хочу ее расстраивать.

Сегодня мне удалось припрятать кое-какие лекарства на случай, если станет совсем невыносимо. Здесь на окнах решетки, и мне не выброситься, да и в клинике всего четыре этажа. Поломаешь ноги скорее, чем разобьешься насмерть. Или повредишь позвоночник, не сможешь ходить и шевелить руками. Тогда даже убить себя не сможешь. Я так рисковать не могу.

Я обдумывал разные способы, но тут работают люди поумнее меня. Нельзя найти стекла, только пластик. Столовые приборы одноразовые. Стекла не бьются, табуретки привинчены к полу, веревку не сыскать днем с огнем. И постоянно крутятся санитары, следят. Придется подождать, пока меня отсюда выпустят.

21 ноября 1992 года

Сегодня сидел в общей комнате, читал детектив — это единственный род литературы, который я теперь признаю. Вдруг подошел доктор Бубов и сказал, что ко мне явился посетитель. Я решил, что это Рита, но ошибся. Меня отвели в отдельную комнату, где меня ждал мужчина. Он представился как Анатолий Жеребин и сказал, что у него есть для меня интересное предложение. Через четверть часа я уже понял, что он представляет собой структуру, которой требуются уникальные исследования. Меня выбрали, потому что мне нечего терять, а значит, я ничего не побоюсь. Жеребин мне это сказал прямо. Он утверждал, что от меня потребуется клонировать человека и смоделировать его генетический код — в соответствии с определенными требованиями. Если я соглашусь, в моем распоряжении будут огромные средства. Я сам сформирую команду ученых, с которыми буду работать. В качестве фасада мы будем лечить детей, страдающих генными заболеваниями. Жеребин сказал, что у его ведомства есть на примете и другие люди, к которым они обратятся в случае моего отказа, но моя кандидатура кажется идеальной.

Я не согласился, но и не отказался. Взял время на раздумье. Жеребин сказал, что скоро придет снова. С тех пор я все время думаю о том, что он сказал. Такой шанс выпадает один на миллион! Впервые меня что-то заинтересовало с тех пор, как я развелся. Кажется, Бог и правда не хотел моей смерти.

26 ноября 1992 года

Приходил Жеребин. Я сказал, что согласен. Думал, он меня сразу заберет отсюда, но он ответил, что сначала нужно закончить курс реабилитации — чтобы я был чист в глазах общественности. Жеребин заявил, что очень скоро я стану известной личностью. По его словам, слава — лучшее прикрытие. Он спросил, какую научную литературу я хочу получить, и я составил список. Придется вплотную заняться генной терапией и изучить новейшие работы в сфере клонирования. Жеребин обещал обеспечить всем необходимым.