Михаил Ежов - Башня из красной глины

— Это и так понятно, — ответил Смирнов. — Получается, этой обуви было произведено не так уж много, в свободной продаже она не была и заинтересовать могла только спортсменов, занимающихся спортивным туризмом?

— Нет, две партии были выброшены на прилавки в Чехии и Польше. Ботинки до сих пор не раскупили.

— Когда это было?

— Полгода назад.

— Можно узнать, кто их покупал?

— Смеешься? Да продавцы, что в то время работали в магазинах, может, уже уволились — при современной-то текучке кадров в розничных сетях. А если даже и работают, то за эти месяцы через них столько покупателей прошло!

— Ладно, все понятно.

— Ищи ботинки или хотя бы подозреваемого с ногой до тридцать восьмого размера. Кстати, не факт, что он занимается спортом. Может, просто обувка приглянулась. Мой племянник как-то в магазине сдуру купил туфли для игры в боулинг и приперся в них гордый домой.

— Если еще что-нибудь выясните, позвони, — велел Смирнов.

— Договорились.

Закончив разговор, следователь взял несколько пакетов для сбора улик и лично собрал и пометил все куски мыла в каютах ученых, едущих на семинар семей, а также Васильева, Рокотова и Жеребина — на тот случай, если мылом действительно водили по веревке и на нем остались ворсинки каната. Собирать мыло из всех кают не стал — такой объем работы лаборатория не потянула бы, да и в подозреваемых другие пассажиры не числились. Заодно следователь рассмотрел обувь интересующих его людей и выписал себе в блокнот ее размеры.

Наконец обыск закончился, пассажиров отпустили по каютам, и Смирнову принесли отчеты. Они содержали списки вещей, которые могли иметь отношение к делу. В кают-компанию приволокли четыре большие коробки с этими вещами, расфасованными в отдельные подписанные пакеты. Вне кают на теплоходе ничего необычного обнаружено не было.

Дымин к тому времени взбодрился и объявил, что готов поучаствовать в разборе потенциальных улик. Полицейские засели за рутинную работу: рассматривать предметы и решать, стоят ли они внимания. Дымин взял на себя пять семей с детьми, страдавшими генетическими заболеваниями, плюс Васильева с Рокотовым. Смирнов же лично решил изучить то, что было найдено в каютах генетиков.

Он разложил списки. Первый и интересовавший его больше других, содержал описание вещей, обнаруженных у Самсоновых. Смирнов пробежал его глазами, затем взял чистый лист бумаги, ручку и принялся выписывать то, что могло быть интересно.

Из листка Самсоновых он выписал:

Набор булавок и иголок, обнаруженных в пластиковом контейнере для рукоделия, — принадлежит Л. И. Самсоновой.

Набор зубочисток.

Пачка бумаги для записей.

Набор шапочек для душа.

Заколка для лацкана.

Снотворное Самсоновой.

Из листка Максима и Ксюши Самсоновых:

Коробка пластилина.

Иголка на катушке белых ниток.

Перочинный нож с открывалкой.

В каюте Викуловой и Кожина криминалисты облазили все, собрали несколько волосков для анализа, сняли отпечатки пальцев, которые сразу и проверили, — они оказались принадлежащими Викуловой и Кожину. Кроме того, было обнаружено несколько подходящих предметов, внесенных в список:

Две английские булавки.

Пластичный шарик для тренировки пальцев руки — желтого цвета.

Походный нож в оранжевых пластиковых ножнах с зазубринами на тыльной стороне лезвия.

Пачка писчей бумаги.

Далее Смирнов принялся за список Кушековой и Юли. Из него он выписал следующее:

Набор для вышивания с иглами.

Шапочки для душа.

Две броши.

В каюте Золиной и Нины его заинтересовали:

Шесть вскрытых пузырьков с лекарствами (их придется проверить сразу, потому что девочка должна принимать их каждый день в определенное время).

Английская булавка.

Брошь.

У Бирюкова и его соседа, Перчина Рената Демидовича, обнаружились следующие вещи:

Перочинный нож с открывалкой и штопором.

Коробка канцелярских кнопок.

Снотворное Перчина.

Смирнов минут пять вычеркивал и вымарывал то, что написал, пока наконец не решил, что в списке остались только те вещи, которые заслуживают внимания. В лабораторию будет отправлено и там изучено почти все, но над этими предметами можно было поразмыслить уже сейчас — они могли послужить недостающими кирпичиками в версиях-башнях, которые строил Смирнов.

— Как дела? — подал голос Дымин.

Он был занят тем же самым, но справился раньше и даже нашел в себе силы сходить на палубу покурить.