Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

— Говори потише, — прошипела я на сына. — Зачем людей пугать?

— А чему там пугаться? Подумаешь: автоматы. Ведь не стреляли же? Мама, а кто были эти дяди? Милиция, да?

— Да, — сказала я, потому что так мне было проще.

— ОМОН?

— ОМОН. Мне пришлось их вызвать, чтобы вас спасти.

— А зачем было нас спасать?

— Сколько раз можно повторять: никуда не ходить с незнакомыми людьми, — огрызнулась я. — Ничего не брать у добреньких дядей и тетей. Не разговаривать с незнакомыми на улице! Разве я вам этого не говорила?

— Мама, я Вите напоминала, что тебе надо обязательно позвонить, — вдруг заявила Катька, прекратив изучение облаков. Она сидела у иллюминатора, потом — сын, я заняла кресло у прохода. — А он твердил: мама нас отсюда сразу же заберет. А так мы тут подольше поживем.

И что делать в такой ситуации: орать ли мне на детей, плакать от радости, смеяться или произнести еще какую-нибудь воспитательную речь? Взяв себя в руки, я еще раз повторила наставления о том, как им следует себя вести с незнакомыми людьми. Потом объявила, что дяди, забравшие их из дома, поступили плохо, и детям следовало кричать и будить дедушек. Про себя добавила, что тогда, возможно, последовали бы какие-то действия не в пользу отца и свекра, хотя не исключено, что дедушки бы не проснулись. Скорее проснулись бы соседи, в особенности та стерва, бывшая коллега свекрови, пугало огородное, которая мне при каждой встрече указывает, как воспитывать детей. Тут бы она конечно развернулась, прославила меня на весь поселок. Но лучше это, чем переживания последних дней. Ладно, будем надеяться, что такое больше не повторится…

И все-таки почему Мурат Хабибуллин проявил такую доброту?

На Кипре нас встретил местный товарищ с табличкой, загрузил в свою машину и отвез на виллу Мурата Хабибуллина. Я не знаю, как называлось то место, водитель что-то сказал по этому поводу, но я не запомнила. Он болтал всю дорогу, развлекая детей, я смотрела в окно. Настроение было не из лучших. Но хоть дети счастливы. Когда бы я смогла их сюда вывезти?

Водитель оставил номер своего мобильного телефона, предлагая звонить в любое время, если что-то понадобится. На виллу каждый день, кроме воскресенья, приходит горничная, убирается и заполняет холодильник продуктами. Если у нас будут какие-то особые просьбы или заказы, следует оставить ей записку.

— На каком языке? — спросила я. Кстати, водитель прекрасно говорил по-русски.

— На русском, — он пожал плечами. — У нас многие говорят по-русски. И ваших тут много. Около восьмидесяти тысяч на семьсот тысяч населения. Я уже слышал, как они называют Кипр «наш русский остров».

Признаться, я ожидала опять увидеть что-нибудь или овальное, или шестиугольное, но вилла оказалась вполне обычным двухэтажным домиком: кухня, соединенная со столовой, и большая комната отдыха (или гостиная) с видом на море внизу (до пляжа было метров пятьдесят), четыре небольшие спальни наверху. Огромный трехкамерный холодильник в самом деле был забит самой разнообразной снедью, которая тут же заинтересовала детей. Правда, я их пыл несколько поумерила, не забывая, что нам все-таки могут выставить счет, а, главное, о том, как мои дети после всех праздников, как правило, мучаются животами.

Посуды тоже было в достатке. В огромном шкафу при входе нашла гидрокостюмы, акваланги и маски. Только детских не было. Дети в этом доме явно не жили: отсутствовали игрушки, надувные круги, «лебеди» и прочий инвентарь, который мы используем (или использовали раньше, пока дети были маленькие), отправляясь на пляж.

Я разместила детей в отдельных спальнях, и сама устроилась еще в одной.

Десять дней прошли просто отлично. Давно я так не отдыхала — да, пожалуй, никогда так не отдыхала. Днем мы ходили на пляж, где познакомились с несколькими русскими семьями. Дети играли со сверстниками, я вела неторопливые беседы с их мамашками, мужья которых являлись хозяевами соседних с нашей вилл. Судя по поведению теток, некоторые из них не так давно перешли в категорию «состоятельных людей» (или просто не смогли отделаться от старых привычек).

— Если еще раз пойдешь в воду, я тебя убью! — орала одна.

— Потонешь, если будешь заплывать далеко, а потом еще я добавлю! — орала вторая.

— Если немедленно не сожрешь виноград, я тебя придушу! — вторила третья.

Скорее всего, их счастливое детство прошло в коммуналках или рабочих общагах.

Я опасалась, что нас с детьми не будут принимать, как равных, и у моих от этого возникнут комплексы. Но все оказалось с точностью до наоборот. Более того, регулярное упоминание Витькой и Катькой «дяди Камиля», с которым они купаются и играют в мяч, тоже способствовало поднятию моего рейтинга. Наверняка всем было хорошо известно, кому принадлежит вилла, на которой мы обосновались. А отсутствие самого дяди Камиля воспринималось нормально: их мужья в это время тоже трудились — кто как умеет.