Валерий Еремеев - Черный ангел

— Вы не опоздали, вы приехали как раз вовремя, — возражаю я.

— Может быть, — пожимает плечами Павел.

К нам подходит Жулин. Я протягиваю ему исповедь Карелина.

— Возьми, капитан, — говорю ему, — здесь его признание в убийстве. В убийствах. Можете выпустить того пацана. Он не виновен.

— Ну и мужик, — доносится до меня голос одного из ментов, — все видал, но только не такой странный способ самоубийства. Смотри, какой сук толстый!

— У основания толщиной почти как моя рука! — соглашается второй.

Отчего-то их восхищенные базары начинает меня доставить.

— Зачем он это сделал? — спрашивает Жулин у меня. — Зачем он себя убил?

— Он язычник, — отвечаю я.

— Ну и что? Что ты предлагаешь: сжечь его на костре?

— Наши далекие предки верили, что человек, когда после смерти получает очередную, следующую жизнь, рождается в том же самом состоянии, в котором он находился в момент перед смертью. Воин родится воином, князь князем, слуга слугой. Поэтому, когда славянский воин-язычник видел, что ему грозит пленение, он просто пронзал себя мечом. Чтобы в после смерти снова стать воином, а не рабом. Карелин верил в это.

— Православный? Поп?

— А ты почитай его бумаги и все поймешь. Там все написано. А что не поймешь, так я объясню. Да и скажи своим, пусть чувака из багажника достанут, а то задохнется чего доброго. Стоят тут треплются. Бездельники! — последние слова я почти выкрикиваю.

— Ты чего, Лысый, чего кричишь? Сейчас дам команду, вынут они его. Че кричать-то?

Краем глаза вижу, как Царегорцев жестом показывает Жулину, оставь, мол, его в покое, отойдет. Уже когда мы с Павлом шли к машине, я сказал ему:

— Знаешь, еще немного и он меня заколбасил бы. Но тут, что-то случилось и он… он остановился. У него был такой вид, будто он и не человек, а машина для убийства, у которой на самом интересном месте сел аккумулятор.

Рано утром появляюсь в епархии. Поскольку я предварительно позвонил и условился о встрече, впускают меня в кабинет владыки без всяких слов.

— У вас нездоровый вид, Сергей, — замечает его преподобие, вглядываясь мне в лицо.

— Я просто устал, — отвечаю я, — но зато не даром устал. Вот ваши деньги. Может, не все сто тысяч, с учетом того, что успел потратить Воронов, но почти все. Вы сможете получить их в банкомате. Правда одного банкомата на всю сумму может и не хватить. Придется немного поездить.

Я кладу на стол кредитную карточку.

— А Карелин?

— Он погиб. Убил себя.

— Один грех всегда порождает другой, более тяжкий, — печально отвечает Феодосий и умолкает в раздумье.

Я снимаю с шеи медный нательный крест.

— Возвращаю вам вашу реликвию.

— Вам она помогла?

— Разве я не стою сейчас перед вами?

— В таком случае оставьте ее себе. Мне все равно некому ее передать, а осталось уже не долго. Пусть она охраняет вас и ваших детей.

— Спасибо.

— Не надо, не благодарите. Сергей, у меня есть еще одна просьба… Эти деньги, — он показывает на кредитку. — Я не хочу их видеть здесь у себя. Получите их сами. Я дам вам машину и пошлю с вами нашего бухгалтера. Вы получите наличные, оставите себе оговоренную нами сумму, а остальные наш бухгалтер в вашем присутствии оприходует на счет епархии как пожертвование. Заодно он переведет вашей фирме оставшуюся часть гонорара. Мы разговаривали вчера об этом по телефону с Павлом Олеговичем. Платежное поручение я уже подписал.

В тот же день, под вечер, когда я зашел к Жулину, которому требовалось уточнить что-то в моих показаниях, тот сказал мне, что согласно результатам вскрытия, у Карелина обнаружено острое воспаление аппендицита, что, однако, не повлияло на причину смерти, коей является громадная колотая рана в области брюшины. Вот здесь с уважаемыми экспертами я вынужден не согласиться: повлияло. Еще как повлияло! Если бы не его аппендикс!

В клубе «Орден Священного Грааля» проходит торжественная церемония принятия нового члена клуба. Орден располагается на том же месте, на задней территории вокруг двухэтажного особняка. Несмотря на то, что особняк находится в налоговом залоге, а против бывшего Великого магистра Краснова возбуждено уголовное дело, тем не менее братья ордена как ни в чем не бывало продолжают заниматься своим любимым хобби. Мэр города пообещал, в крайнем случае, оставить за клубом кусок земельного участка и мастерскую. Да братьям больше и не надо.

Все рыцари напялили на себя свои доспехи, а председатель клуба — Илья Сергеевич Синяк, в сверкающей, надраенной пастой кольчуге.