Шарль Эксбрайя: Лгуньи

— Вы можете описать этих женщин?

— Это довольно трудно… Они стояли слишком далеко, и я не рассмотрел их лиц… Впрочем, лица были закутаны платками.

— Черными?

— Да.

— Вы видели корсиканок в национальном костюме?

— Да, они как раз так и выглядели. Я когда-то два года служил в гарнизоне в Бастии.

— Спасибо.

Сервион вышел из комиссариата уже не таким подавленным.

— Вам ничего не надо объяснять, Кастелле.

— Нет, патрон.

— Они совсем из ума выжили. Я их всех отправлю в психушку!

— Патрон, для этого нужны неоспоримые доказательства.

— Не морочьте мне голову, Кастелле! Вам еще рано учить меня!

— Извините.

— Вы думаете, я ничего не вижу?

— Простите, не понял…

— Вы, как и моя жена, на все готовы, лишь бы эти старые идиоты не попали в тюрьму! А то, что они убили уже четырех человек — на это вам наплевать!

— Но патрон…

— Что «но»?

— Я любил Антуана и Анну…

— А я, по-вашему, не любил? Но мы с вами служим закону! Только суд может решить, законна эта вендетта или нет!

— Патрон, а вас не будет мучить совесть, если суд признает виновными этих стариков, которые мстили за своих близких?

— Это не ваше дело! — в ярости крикнул комиссар. — И прекратите задавать идиотские вопросы!

Они молча дошли до кабинета Сервиона. Комиссар сразу же позвонил в лабораторию. Ему сообщили, что устройство бомбы крайне примитивно, скорее всего это кустарная работа. Но часовой механизм безупречен.

— Часовой механизм безупречен… — пробормотал комиссар. — Кастелле, я знаю, кто убийца.

— Кто?

— Шарль Поджио.

Гастон Консенгуд чувствовал, что если дела и дальше так пойдут, он скоро умрет от инфаркта или заработает себе язву желудка.

Он с наслаждением уплетал равиоли, когда диктор сообщил о печальной кончине Аскросов. Гастон чуть не подавился. Жозетта застыла с горячим блюдом в руках. Гастон глянул на жену, и в глазах его был страх.

— Эспри… — выдохнул он.

— И Мирей…

— А наша очередь когда?

Жозетта быстро взяла себя в руки. Она всегда была сильной женщиной, на которую можно положиться в трудную минуту.

— Надо опередить его.

— Что ты имеешь в виду?

— Нужно убрать Кастанье, пока он не поубивал нас всех одного за другим.

— А письмо, которое он написал в полицию?

— Письмо — это еще не доказательство. И потом, Полена надо взять в оборот так, чтобы он признался, где находится письмо. Можно пообещать сохранить ему жизнь. А когда получим эту бумажку, его можно будет убрать.

Жозетта, как всегда, была на высоте.

— Ладно, я вызову Фреда и Жозе, и мы решим, что делать.

— Нет, Гастон, я сама скажу им, что делать.

Консегуд всегда относился к жене с полным доверием, но есть вещи, которых мужчина стерпеть не может.

— Ты соображаешь, что ты говоришь, а?

— Это ты уже ничего не соображаешь.

— Научить тебя, как надо уважать мужа?

— Только попробуй тронуть меня, и тебя тут же прикончат! Ты уже давно вышел в тираж, Гастон, все.

Гнев Консегуда сразу остыл. Он знал, что у него уже нет былой силы, но не подозревал, что это известно всем.

Плюхнувшись в кресло, он простонал:

— Значит, ты тоже против меня!

Она подошла к нему и нежно погладила по плечу.

— Нет, конечно. Мы с тобой повязаны до конца. Позволь мне сделать то, что ты сам еже не в состоянии сделать.

Сервион и Кастелле вошли к Поджио. Шарль сидел за столом с лупой в глазу и чинил часы. Комиссар подошел к нему.

— Шарль, вы уже одной ногой в могиле стоите и теперь решили стать анархистом?

Часовщик спокойно вынул из глаза лупу и повернулся к полицейскому.

— Что вам от меня нужно?

— Я обвиняю вас в том, что вы сделали бомбу, с помощью которой были убиты Эспри и Мирей Аскросы.

— Что за глупости? С чего вы это взяли?

— Вы изготовили бомбу или нет?

— Нет, конечно! Я вообще никогда не занимался такими глупостями.

Сервион повернулся к старухе.

— А что вы делали сегодня около 10 часов утра на проспекте Сирнос?

— Я даже не знаю, где это.

— Обманщики! — заорал Оноре.

Выйдя из себя, он схватил Шарля за плечи и начал трясти его.

— Ты признаешься? Скажи, ты признаешься?

Кастелле остановил его.

— Подумайте о его возрасте, комиссар.

Комиссар отпустил старика. Барберина обняла его и крикнула комиссару.

— Вам не стыдно? Он вам в дедушки годится!

— Ладно, ладно… Я прошу прощения, Шарль… Но почему вы лжете?! В малой Корсике никто, кроме вас, не способен сделать бомбу с часовым механизмом. И Барберина может врать сколько угодно, но я точно знаю, что в 10 часов она была на проспекте Сирнос. Как вам удалось засунуть бомбу в машину Аскроса?