Елена Басманова - Кот госпожи Брюховец

Он расстегнул ворот рубашки и задрал подбородок.

– Что там? – спросил Вирхов у курьера, который стоял ближе к посетителю.

– Меня едва не задушили! – возопил незнакомец. – Там должен быть след от кушака!

– Выражайтесь яснее, господин Ханопулос, – прервал Вирхов. – Кому принадлежал кушак?

– Вдове лейтенанта Митрошкина!

– Где вы с ней познакомились? В поезде?

– Нет, господин следователь, нет! На кладбище!

Вирхов на всякий случай крепче сжал рукоять револьвера.

– На Никольском, кажется, у Лавры. Сегодня утром! Там эта преступная женщина и завлекла меня в свои сети! Я, как порядочный человек, помог бедняжке, она была едва жива от горя, не могла без посторонней помощи встать с могилы почившего супруга. Я сопровождал несчастную вдову...

– И сопровождали ее до самого будуара? – усмехнулся Вирхов.

– Откуда вы знаете? – изумился коммерсант.

– Оттуда, – отрезал Вирхов. – Очередная хипесница. Работает с напарником. Ограбили подчистую?

– Нет, господин следователь! Документы остались, немного денег. Взяли портмоне с деньгами, – смуглые щеки жертвы столичных преступников окрасились легким румянцем, – булавку для галстука с топазом, подарок отца. Да туфли унесли...

– Вам повезло. Могли и задушить, хотя на убийство воры и воровки, обкрадывающие мужчин, приводимых проститутками в специальную квартиру, решаются редко. А ботинки, туфли они специально снимают, чтобы обезоружить жертву, оттянуть преследование.

– Вот-вот... – подхватил коммерсант, обрадованный, что добился понимания. – И я... Очнулся, проверил карманы, заметался по квартире – да куда побежишь босиком? Ночи дожидался. Но какие в Петербурге ночи? Одно название. С отчаяния решился – выбрался, добрые люди подсказали, куда бежать, – одолел марафонскую дистанцию! Слава Богу, в роду нашем немало олимпийских чемпионов.

Расслабившийся было Вирхов вновь подобрался и пристально взглянул на собеседника:

– Вы грек?

– Да, господин следователь. Из почтенного рода Канопа, кормчего великого Менелая... Помните?

– Не помню. – В сознании следователя забрезжило что-то о Троянской войне. – Откуда вы приехали? Не из Греции, как я понимаю?

– Нет, господин следователь, уже несколько поколений нашего рода обитает на российских просторах. Отец мой, Орест Ханопулос, – известный крымский торговец, меценат, уважаемый человек. Я наследник его дела. Приехал в Петербург из Очакова по отцовскому поручению – дело сулит хорошую прибыль.

– В чем же ваше дело? – осведомился Вирхов.

Господин Ханопулос замялся:

– Коммерческая тайна, но ничего антигосударственного, ничего опасного для благополучия столицы и ее обитателей.

– Хорошо, – отступил Вирхов. – Так чего же вы хотите? Обувь какую-нибудь мы вам до утра найдем. Вы где остановились?

– В гостинице «Гигиена», – охотно ответил беспокойный грек. – Я хочу, чтобы вы поймали грабителей.

– Место происшествия запомнили?

– Запомнил! Могу указать! Здесь недалеко! Злодеи не должны уйти от возмездия! Я призываю на их головы гнев Фемиды! А если Фемида медлит, то мой покровитель Арес вложит меч в мою руку!

– Попрошу без самоуправства, господин Ханопулос, – осадил страстного грека Вирхов. – Самосуд в России вне закона.

– Но во мне вопиет память предков! Почему вы медлите? Почему не едете на место преступления? Там могут быть доказательства, следы!

– Предпочитаю ночью не врываться в частные жилища, – неуверенно сказал Вирхов.

– Но светло, как днем! – Грек простер руку к зарешеченному окну. – Нас в путь зовет розоперстая Эос!

По размеренным завываниям, в которых распознавался ненавистный со школярских лет гекзаметр, Карл Иванович догадался, что посетитель цитирует Гомера. Он прикидывал – что делать? Отпускать перевозбужденного грека опасно. Поколебавшись, Вирхов встал и, захватив с собой дежурного агента, отправился вместе с коммерсантом Эросом Ханопулосом на Коломенскую.

По пути он выяснил у жертвы преступления, как выглядела хипесница. Из описания следовало, что это небезызвестная Розочка. За ней многое числилось, но, к удивлению Вирхова, Розочка оставалась безнаказанной, все ей сходило с рук. Наверняка след известной в криминальных кругах красотки простыл, но гость столицы прав, какие-то свидетельства могли остаться.

Дом на Коломенской Вирхову был знаком. Он принадлежал злобной, не слишком разборчивой дамочке: за хорошие деньги она сдавала квартирки людям беспокойного нрава и сомнительной репутации. По долгу службы ему случалась наведываться туда.