Елена Басманова - Тайна черной жемчужины

В гостиной наступила полная тишина.

– Такого еще не было, – прервал молчание Раймонд Шлегер. – Средства есть. Уже почти два года мой фонд, который так и называется «Хрустальный Петербург», собирает пожертвования. Нет только одного – сверхлегкого и сверхпрочного стекла.

– А ваш хрустальный Петербург не улетит? – не сдержала любопытства Мура.

– Все рассчитано, – заверил ее коммерсант, – сооружение будет держаться на воздушных подушках, закрепленных якорями.

– А что потом, – не успокаивалась Мура, – после юбилея? Хрустальный Петербург так и останется висеть в воздухе над Троицким мостом?

– А потом будет так, как скажет Государь. Пошлем это чудо на выставку в Париж Или установим в Царском Селе. Но сейчас главное – материал: стекло, сверхлегкое и сверхпрочное. Господин Муромцев, возможно ли за хорошую плату разработать рецепт такого стекла?

– Разработки в этой области мы ведем, – ответил задумчиво профессор, – но боюсь, что желанный результат получим нескоро.

– Если б удалось создать такое стекло к Рождеству, то к маю я бы успел сделать все остальное! – воодушевленно завершил Раймонд Шлегер.

Мура смотрела на него с восхищением – безгранична человеческая фантазия! Потрясающе красиво-в синем майском небе парящий Хрустальный Петербург! Наверняка этот совсем не старый статный шатен с седоватой бородкой уже осуществил немало удивительных проектов – и получил значительное состояние. Портсигар у него изящный, белые холеные пальцы двигаются с волнующей грацией, а имя у него волшебное – Раймонд. Как бы оно подошло к имени Брунгильда!

Мура перевела восторженные глаза на сестру... Что-то в ее облике показалось ей необычным. Сначала Мура заметила быстрый взгляд сестры – и направление его. Брунгильда смотрела на безмолвного родственника библиотекаря Кайдалова – Глеб Васильевич, так, кажется, его представил Стасов. Мура внимательно оглядела юношу: лицо худощавое, нежная светлая кожа, волнистые соломенные волосы убраны за уши, строгий пиджак, жилет, белая рубашка... Глеб Тугарин был не старше двадцати двух лет. Карие глаза его, чуть раскосые, на мгновение остановились на Муре и снова обратились к ее сестре. Только тут Мура поняла, что необычно в Брунгильде, – та сидела не так прямо, как всегда: плечи ее подались вперед, голова чуть потуплена. Что же могло произойти?

– Могу ли я надеяться, профессор... – Голос Раймонда Шлегера звучал почти умоляюще. – От вашего слова зависит судьба моего проекта. Может быть, вы знаете перспективных химиков, которые могли бы взяться за эту задачу?

– Сомневаюсь, что ее можно решить в сжатые сроки, – покачал головой профессор, – не хочется вас обнадеживать понапрасну.

Я и не требую ответа прямо сейчас, – вскрикнул Шлегер, – я могу подождать два-три дня. Я понимаю, что вам нужно время для размышлений.

– Хорошо, хорошо, господин Шлегер, обещаю подумать. – Профессор явно хотел завершить разговор. Он старался скрыть досаду: маниловские проекты, невежество, легкомыслие.

– Самое главное – не потешать народ, а накормить его, – с достоинством заметил румяный хлеботорговец Арсений Апышко и продолжил:

– Я знаю, как устроить настоящий праздник. Вы вот говорили, что российские предприниматели должны поддерживать отечественных изобретателей. Я разыскал в одном из кабаков замечательного изобретателя, почитай уже и спившегося. Кронштадтского мещанина Артемия Оголишина. Изобретатель машины для выпекания блинов!

– А машина-то, наверное, посложнее заграничных электрических печей, – обрадовался Стасов, – и свое, чисто русское, национальное изобретение. Как она устроена?

– Охотно расскажу, – продолжил довольный хлеботорговец. Было в нем что-то располагающее к нему – простота речи, непринужденность поведения, отсутствие развязности, свойственной нуворишам. Он провел ладонью по коротко стриженным волосам, бросил быстрый взгляд на Брунгильду и продолжил:

– Агрегат Оголишина – закрытый ящик с небольшой печкой. Когда печь накаляется, специальная коробка наполняется маслом и в аппарат вливается заранее приготовленная опара. Сбоку есть колесо-маховик, его надо постоянно вертеть. Через некоторое время блины начинают выползать из аппарата. Вот и все. Агрегат экономичен, а процесс приготовления блинов ускоряется в десять раз!

– А машинные блины от обычных отличаются? – Черные соболиные брови Муры поползли вверх.

– Отличаются, – улыбнулся Апышко, – машинные гораздо лучше грязной ручной стряпни.