Светлана Чехонадская: Пейзаж с убийцей

— Я, конечно, глаза пару раз протерла, но нет: чешут по Ленинскому, член болтается, и никто в обморок не падает. Более того, им навстречу идет милиционер. Ну, думаю, сейчас этого придурка арестуют. Мент, действительно, остановил их, что-то сказал, но без наручников, без стрельбы, интеллигентно так… Парень член заправил и дальше пошел!

— И в чем же мораль? — спросила Ольга.

— В том, что я несколько лет мучилась…

— Отчего за ним не побежала?

— Хватит! — Ниночка рассердилась. — Я не могла понять, что это было! Как это можно ходить в таком виде по Ленинскому проспекту, и почему милиция за это не арестовывает. Так прошло пять лет. Пять! И вдруг я встретила одну девчонку у нас на курсе, она живет напротив меня. Как-то разговорились, то да се, я ей и рассказала эту историю. А она говорит: «Я эту сцену видела. Это было прямо под моими окнами — вот совпадение, а! — Он не член достал из ширинки, а какой-то пакет из кармана, из дырки, наверное. Розовый такой пакет. Тебе издалека показалось, что это член. Ему мент замечание сделал, вот и все».

— Господи! Ну и проблемы у нынешней молодежи! — вздохнула Валентина. — Это чем у человека голова забита! Пять лет она думает, что там у кого болталось!

— Не что болталось, а почему не задержали! — высокомерно ответила Ниночка, не глядя в ее сторону. Мать-одиночку Валентину молодые недолюбливали.

— Забавно будет, если твое наваждение тоже окажется розовым пакетом, торчащим из дырки, — сказал Митя, выглядывая из кабинета. Оказывается, он внимательно слушал Ниночкину историю. — Ну что, Елена, билет тебе берем? Между прочим, полетишь бизнес-классом. Лежаев-таки не чмо, денег дает.

— Ну, если бизнес-классом… — протянула Елена. — То, конечно, глупо отказываться.

…Белая фигура в ее памяти легонько толкнула каталку, мостки запрыгали, задергался и привязанный человек с кляпом во рту. Его лицо было темным: настоящий деревенский житель с обветренным лбом и щеками.

За пару минут до этого, пока поезд еще шел, она успела разглядеть единственную улицу поселка: парадную сторону тех дворов, что теперь еле виднелись за лопухами своими слепыми сараями.

Увидев сцену на берегу, она подумала: «На улице не было «Скорой помощи». Откуда в этой глуши взялась медсестра? Наверное, сиделка… Ишь ты, как они тут цивилизованно живут, в деревне…» Она тогда не была уверена, что человек привязан — скорее, туго спеленут простынями. И насчет кляпа первая мысль была, что это кислородная маска. Она даже поискала глазами медицинский катер у берега, стараясь объяснить себе странную траекторию движения медсестры с каталкой. А когда мостки запрыгали, когда тележка с человеком весело нырнула в воду и немедленно ушла на дно, видимо, завалившись на бок, она решила, что спит, и резко выдохнула. Оказывается, увидев падение каталки с человеком в воду, она задержала дыхание — как бы из солидарности — и держала его под усиливающиеся удары крови в ушах. В глазах потемнело. Вода над упавшим человеком успокоилась. Поезд дико завизжал, словно наехал на поросенка. Пол под нею качнулся.

А потом тополя сомкнулись снова…

— А в бизнес-классе вино бесплатное? — спросил Костя.

— Тебе-то что за дело? — Валентина достала пудреницу и внимательно изучила морщины у глаз. — Тебя не пошлют. У тебя руки трясутся. Я уж не говорю про постоянный расфокус.

— Это у тебя в башке постоянный расфокус, — огрызнулся Костя, понимая, впрочем, что Валентина права: пошлют «правительственного» оператора Максима.

— А Новосибирск — это на Урале? — вдруг поинтересовалась Юля.

— Нет, Юля, в Крыму, — ответила Ольга.

Все снова засмеялись. Сегодня явно не работалось.

За восемь рабочих часов на приеме побывало двадцать пять человек. Несмотря на то, что четверг — грудничковый день, пришлось принять всех. Главврач потом попеняла Нине, что та сама во всем виновата, слабохарактерная, вот «они» и пользуются.

— «Они» — это мамаши с больными детьми, — не глядя на главврача, сказала Нина. — Вы же понимаете, сейчас сентябрь, сплошные насморки. После лета идут в садики, школы, уже в первую неделю начинаются простуды. А там и отиты, и гаймориты… Ну как откажешь, если у ребенка ухо болит? У вас ухо болело когда-нибудь?

— Вот и не жалуйся, — ответила главврач, услышавшая только то, что хотела услышать. — Бережешь свое сердце, так не обижайся, что будут болеть руки и ноги…

С главврачом у Нины не заладилось с самого начала. Было очень обидно, что в хорошую, в общем-то, поликлинику с опытным и незлым коллективом, пришла эта блатная, про которую поговаривали, что диплом у нее купленый. Поверить в такое было трудно, но замечания новой начальницы иногда звучали так странно, что все больше сотрудников начинали верить в отсутствие у главврача высшего образования.