Ольга Володарская - Дефиле над пропастью

– Алло. Дэн? – Какой-то звук, похожий на стон. Или это помехи на линии? – Эй, привет! Ты чего молчишь? – Алиса посмотрела на экран. На нем отображались бегущие секунды. Значит, связь не прервана.

– Помоги, – донесся до слуха Алисы тихий хрип.

– Дэн, что случилось? Где ты?

– Умираю… Помоги.

И все. Больше она не смогла добиться от него ни слова. Все ее вопросы остались без ответа. Пришлось отключиться.

Алиса принялась лихорадочно соображать, что ей делать. Ясно, что Дэн в беде. Но как ему помочь? Как спасти его, если не знаешь, где он находится? Она набрала Глеба. Опять «абонент не абонент». Чертыхнувшись, Алиса позвонила Элене. Та, выслушав ее сбивчивый рассказ, тут же скомандовала:

– Успокойся.

– Да не могу я! – возопила она.

– Ты должна позвонить Сергееву или Вернику. Но это могу сделать и я, если ты все еще не в себе.

– Я не в себе, черт возьми! Он там где-то умирает. И я ничего не могу сделать. Так же, как и Сергеев с Верником. Москва огромна, он может быть где угодно. Как полицейские его найдут?!

– Обычно, по телефону. Запеленгуют его, и все. Отключаюсь, чтоб набрать Мишу. Не истери. Все будет хорошо.

И отсоединилась. А Алиса снова начала ходить туда-сюда, туда-сюда.

Как говорила ее бабушка – дурная голова ногам покоя не давала.

В третий раз оказавшись в кухне, Алиса вспомнила, что хотела выпить чаю. Но желание пропало. И она достала из холодильника мартини. Его оставалось немного, но ей хватит. Вылив вермут в стакан, она залпом его выпила. Безо льда и воды, разбавляющей сладость.

Мартини подействовал сразу. Стало тепло в желудке и на сердце спокойнее.

Элена сказала, что все будет хорошо, это внушало уверенность.

Вернувшись в гостиную, Алиса взяла чашку, чтобы вернуть ее на место. Водружая ее на блюдце, она заметила то, на что до этого не обращала внимания. А именно то, что средняя полка в три раза толще верхней и нижней. Дизайнерская придумка? Но шкаф типовой. Недешевый, как все вещи в квартире Глеба, но не эксклюзивный. В таких обычно все полки одинаковы. Значит, эту, толстую, изготовили отдельно и заменили ею уже имеющуюся. Алиса уже видела подобное в одном доме. Там хозяин таким образом маскировал сейф. Неужели у Глеба тоже он есть?

Алиса несколько минут изучала полку, пока не нашла внизу нее два крючочка. Они были так тонки, что она едва их нащупала. Отодвинув их, Алиса услышала щелчок – ящик, находящийся внутри полки, раскрылся.

…Она думала найти там деньги. Акции. Золото. Возможно – коллекцию каких-нибудь раритетных вещей. Или даже бриллиантов…

Но только не подборку фотографий.

Посмертные снимки разных людей. Их множество. И все разные. Есть старые черно-белые с желтыми разводами – такие остаются, если закрепитель плохо смыть. Есть цветные, но тоже не современные. На них в основном известные люди, артисты, спортсмены, снятые по время панихиды в своих гробах. А есть и совсем «свежие».

Коко, Сью…

Они смотрят мертвыми глазами в объектив и едва заметно улыбаются, как та девочка Викторианской эпохи, которую родственники решили запечатлеть, чтобы о ней осталась память…

– Мне очень жаль, – услышала Алиса голос за своей спиной. – Не думал я, что ты когда-то это увидишь… И надеялся, что никогда не узнаешь.

Алиса посмотрела в зеркало, что было приделано к внутренней стенке шкафа. В нем отражался Глеб. Она не слышала, как он вошел. И не видела этого, так как была поглощена фотографиями.

– До нашего счастья было рукой подать, – с грустью проговорил Глеб, – но ты все испортила. Мы бы уехали ночью на край света и прожили там до старости…

– Я уже поняла, что убийца Коко и Сью именно ты, но не могу взять в толк, зачем ты лишил их жизни?

– Они мне мешали.

– Чем?

– Тем, что были рядом с тобой. А я не хочу тебя с кем-то делить.

– Но ты же был в Мюнхене, когда погибла Коко?!

– Нет, я уже месяц не летаю за границу. Большой куш я сорвал еще в прошлом году… – Глеб подался вперед. Алиса думала, он хочет применить насилие, ударить, вколоть наркотик, задушить, а он тянулся к ее лицу, чтобы погладить его. Но она не позволила – увернулась. – Я безумно тебя люблю, Алиса. Ты свет мой. Ты жизнь моя. Без тебя я существовал, как какая-нибудь амеба. Когда появилась ты, все обрело смысл…

– Глеб, ты понимаешь, что говоришь? Получается, я виновна в том, что ты стал убийцей.

– Именно, – кивнул он. – Если б не ты, я ни за что не решился бы на преступление. Так и собирал бы эти фотки, – он кивнул на стопку, что Алиса все еще держала в руках, – не сделав тех, что отвечали бы моему вкусу. Меня с детства привлекали подобные снимки. Есть в них что-то запредельное. Подростком я часами просиживал над фотографиями мертвой бабки и ее сестер. Их было трое, все умерли одна за одной, и тетка моя, та самая, что ближе матери, всех фотографировала – тогда часто снимали во время похорон. Мои ровесники изучали «Плейбои», мастурбировали над ними, а я всматривался в посмертные фотографии и пытался постичь тайны ее величества смерти.