Харлан Кобен - Главный подозреваемый

– Вопрос: кто мог это сделать?

– И зачем? – добавил Уиндзор.

– Значит, надо составить список ее врагов.

– И наших.

– То есть?

– Мы оба замешаны в этом деле, – напомнил Уиндзор. – Из чего следует сделать кое-какие выводы.

– Например?

– Во-первых, – ответил Уиндзор, – возможно, мы зря так напираем на версию с подставой.

– Почему?

– Вдруг дело совсем не в личной мести? Может, убийца просто услышал про драку у гаража и решил, что ему подвернулся удобный случай.

– Чтобы отвлечь внимание от настоящего преступника? Без всякой личной подоплеки?

– Это вполне вероятно, – подтвердил Уиндзор. – Ни больше ни меньше.

– Ладно, – согласился Майрон. – Что дальше?

– Второй вывод: убийца хочет нанести удар по Эсперансе.

– Что довольно очевидно.

– Да, что бы за этим ни стояло, – кивнул Уиндзор. – И третий вариант: кто-то хочет нанести удар по нам.

– Или по нашему бизнесу, – вставил Майрон.

– Верно.

И тут Майрона словно стукнули ватным молотком.

– Кто-то вроде Эф-Джея.

Уиндзор молча улыбнулся.

– И если Клу сделал что-то незаконное, – продолжал Майрон, – что-то, требовавшее крупных денег…

– То они вполне могли перейти к Эф-Джею и его семейке, – закончил Уиндзор. – Даже если забыть про деньги, Эф-Джей с удовольствием использует любой шанс, чтобы стереть тебя в порошок. Что может быть лучше, чем уничтожить твой бизнес и отправить в кутузку твоего близкого друга?

– Двух зайцев одним выстрелом.

– Вот именно.

Майрон откинулся на спинку кресла, вдруг почувствовав огромную усталость.

– Мне совсем не улыбается мысль воевать с Эйками.

– Мне тоже.

– Тебе? Ты же хотел убить Эф-Джея.

– Хотел. А теперь не могу. Если за этим стоит молодой Эф-Джей, придется оставить его в живых, чтобы найти доказательства. Но ловушки для вредителей – слишком ненадежный способ. Я предпочитаю немедленное уничтожение.

– Значит, тебе придется отказаться от своей любимой тактики.

– Печально, правда? – Уиндзор кивнул.

– Я бы сказал – трагично.

– Но это еще не самое скверное, мой друг.

– Ты о чем?

– Виновна Эсперанса или нет, – ответил Уиндзор, – она что-то от нас скрывает.

Они помолчали.

– Выбора нет, – добавил Уиндзор. – Придется заняться ею тоже. Покопаться в ее личной жизни.

– Мне не улыбается мысль воевать с Эйками, – повторил Майрон, – но еще больше меня пугает перспектива лезть в личную жизнь Эсперансы.

– Это страшно, – согласился Уиндзор. – Чертовски страшно.

Осенившая Майрона догадка привела к тому, что он испугался и вспомнил «Звуки музыки».

Майрон любил этот мюзикл с Джули Эндрюс – кто его не любит? – но одна песня из него всегда казалась ему очень глупой. Причем самая что ни на есть классическая. «Мои любимые вещи». Полная бредятина. Какой человек в трезвом уме включит в список своих любимых вещей – смешно сказать – дверные звонки? «Знаешь, Милли, я люблю дверные звонки! К черту песчаные пляжи и гениальные книги, забудьте про любовь и бродвейские театры! Звонки, Милли. Вот что трогает меня до глубины души. Бывает, я часами хожу по улице и нарочно звоню в чужие двери. Да, да, признаюсь тебе честно – меня это заводит».

Еще один загадочный образец «любимых вещей» из той же песни – бумажные пакеты, перетянутые бечевкой. Почему-то сразу представляешь посылку из магазина, торгующего порнографией (не то чтобы Майрон знал это по опыту). Именно такой предмет он и обнаружил в собственной почте. Простой коричневый пакет. На обратной стороне приклеены печатные адрес и слово «Личное». Никакого обратного адреса. Принят почтовым отделением в Нью-Йорке.

Майрон вскрыл пакет, встряхнул, и на пол выпала компьютерная дискета.

Привет.

Он взял и повертел ее в руках. Ни наклеек, ни надписей. Простой черный квадратик с металлической полоской. Майрон осмотрел ее со всех сторон, пожал плечами, вставил в компьютер и нажал несколько клавиш. Он уже хотел посмотреть список файлов, когда на экране что-то начало происходить. Майрон сел в кресло и нахмурился. Вот будет незадача, если на дискете окажется вирус. Надо хорошенько думать, прежде чем вставлять в свой аппарат сомнительную вещицу. Кто знает, с какими скверными компьютерами она якшалась раньше и был ли на ней презерватив. Полная неизвестность. Бедный, бедный компьютер. Раз, два – и прощай жесткий диск.

Он застонал. Экран монитора стал черным.

Майрон почесал за ухом. Его палец уже потянулся к кнопке «эскейп» – последняя надежда отчаявшегося компьютерофоба, – когда на экране появилось изображение. Майрон застыл.