– Я не думаю, что от этого что-то изменится. И мне даже кажется, ты прав.
– Но ты не уверен? – уточнил Уиндзор.
– Не уверен.
– И тебе это в любом случае не нравится?
– И мне это определенно не нравится.
– Это я и хотел услышать, – кивнул Уиндзор.
Большая Синди была оранжевой с головы до ног. Оранжевая толстовка. Оранжевые штаны-парашюты – прямо из гардероба Эм-Си Хаммера образца восьмидесятых. Ядовито-оранжевые волосы. Оранжевый лак на ногтях. Оранжевая – каким-то чудом – кожа. Ни дать ни взять Морковный мутант из подростковых комиксов.
– Оранжевый – любимый цвет Эсперансы, – заявила она Майрону.
– Нет.
– Нет?
Майрон покачал головой:
– Синий.
Он попытался представить гигантского Смурфа [40].
Большая Синди задумалась.
– Значит, оранжевый – ее второй любимый цвет?
– Точно.
Удовлетворенная секретарша улыбнулась и водрузила поперек приемной огромный транспарант с надписью: «Добро пожаловать, Эсперанса!»
Майрон вошел в свой кабинет. Он сделал несколько звонков, потом немного поработал, а сам все время прислушивался к лифту.
Наконец в десять утра звякнул остановившийся лифт. Двери кабинки раскрылись. Майрон продолжал сидеть в кресле. Он услышал восторженный вопль Большой Синди: на нижних этажах, наверное, подумали, что сработала сирена. Пол задрожал в такт ее увесистым прыжкам. Майрон встал, ожидая, что будет дальше. Из приемной неслись вздохи, возгласы и радостные крики.
Через две минуты в кабинет вошла Эсперанса. Без стука. Как обычно. Они неловко обнялись. Майрон отступил назад и сунул руки в карманы.
– С возвращением.
– Спасибо. – Эсперанса попыталась улыбнуться.
Воцарилось неловкое молчание.
– Ты всегда знала, что я в этом замешан, верно?
Эсперанса не ответила.
– Вот чего я никак не мог понять… – добавил Майрон.
– Майрон, прошу тебя…
– Ты мой лучший друг, – перебил ее Майрон. – Ради тебя я готов на что угодно. И мне было непонятно, почему ты отказываешься со мной говорить. Просто не укладывалось в голове. Сначала я решил, что ты сердишься на мой отъезд. Но на тебя это не похоже. Потом подумал, у тебя был роман с Клу и ты не хотела, чтобы я об этом знал. Но и эта версия не прошла. Тогда мне пришло в голову, что все дело в твоем романе с Бонни…
– Дурацкая идея, – вставила Эсперанса.
– Да. Но я не стану читать тебе нотации. И потом, ты бы все равно сказала правду. Тем более ставки были слишком высоки. Поэтому я не знал, что думать. Что за гадость, про которую ты не решилась бы мне рассказать? Уиндзор считал, есть только одно объяснение – ты убила Клу.
– Ох уж этот Уиндзор! – покачала головой Эсперанса. – Вечный оптимист!
– Но даже это меня не убеждало. Я бы все равно тебя поддержал. И ты это знала. Была только одна причина, по которой ты не могла сказать мне правду…
– Мне нужно принять душ. – Эсперанса вздохнула.
– Ты защищала меня.
Она посмотрела на него.
– Слушай, хватить поливать меня сахарным сиропом, ладно? Ненавижу, когда ты это делаешь.
– Бонни рассказала тебе о той аварии. И как я «подмазал» полицейских.
– Любовницы всегда болтают, – пожала плечами Эсперанса.
– И когда тебя арестовали, ты взяла с нее клятву, что она будет молчать. Не ради тебя и не ради нее. Ради меня. Ты знала: если история со взяткой «засветится» – мне конец. Меня обвинят в серьезном преступлении. Лишат адвокатского звания или еще того хуже. И еще ты понимала: если я обо всем узнаю, то тут же отправлюсь с признанием к окружному прокурору, потому что это единственный способ вытащить тебя.
– И к чему все эти слова? – Эсперанса подбоченилась.
– Чтобы поблагодарить тебя, – ответил Майрон.
– Не за что меня благодарить. После Брэнды ты совсем пал духом. Я боялась: вдруг наделаешь глупости? С тобой это часто случается.
Он снова ее обнял. Она ему ответила. На этот раз без всякой неловкости. Потом Майрон отступил назад.
– Спасибо.
– Да хватит уже.
– Ты мой лучший друг.
– Я сделала это не только для тебя, Майрон. Но и ради бизнеса. Своего бизнеса.
– Я знаю.
– Кстати, у нас еще остались клиенты? – спросила она.
– Немного.
– Тогда, может, возьмемся за дело?
– Пожалуй, – ответил он. – Я люблю тебя, Эсперанса.
– Заткнись, а то меня стошнит.
– А ты любишь меня.
– Попробуй еще спеть мне арию, и я тебя убью. Я уже сидела в тюрьме. Теперь мне ничего не страшно.
Большая Синди просунула голову в дверь. Она улыбалась. Со своей оранжевой кожей секретарша смахивала на чудовищный тыквенный фонарь.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу