Джон Сэндфорд - Жертва разума

Энди продолжала говорить, надеясь, что предлагает разумные вещи. Иногда уверенность ее покидала – Грейс бросала на нее странные взгляды и спрашивала:

– Ты называешь меня Женевьевой, а недавно говорила с папой.

Довольно долго тишину нарушал лишь скрежет гвоздя о стену, потом Грейс вздохнула.

– Я думаю, что сумею сделать дырку в подошве моей туфли. С помощью куска пружины.

Энди перестала точить гвоздь.

– Зачем?

– Мы можем засунуть туда гвоздь. И использовать как рукоятку.

Работая с обломками пружины, они обнаружили, что кусочки металла невозможно удерживать в руке. Мэйл дал Энди упаковку пластыря, чтобы та заклеила рану на лбу; она попыталась обернуть кусок проволоки тряпкой, закрепив ее при помощи пластыря, но у нее ничего не получилось.

– Грейс, это превосходная идея, давай посмотрим…

Девочка сняла туфлю и протянула матери. На каблук был наклеен кусок твердого пластика.

– Мы можем сломать пластик пополам, сделать дырку в одной половинке, вложить в дырку гвоздь, приложить к шляпке вторую половинку и заклеить пластырем, – сказала девочка. – И когда ты его ударишь, для твоей ладони будет упор.

Энди посмотрела на дочь: Грейс думала о том, как убить Мэйла. Она представила себе все, до последнего удара. У них должно было получиться.

– Займись этим, – сказала Энди, – а я буду точить гвоздь.

Через два часа они закончили работу. Теперь у шляпки гвоздя появился пластиковый упор, и когда Энди сжимала руку в кулак, гвоздь торчал между средним и безымянным пальцем. Был шанс нанести сильный удар. Гвоздь был длиной в пять дюймов, и почти четыре торчали из ее сжатого кулака, последний дюйм сверкал очищенной сталью, а кончик стал острым, как игла.

– А теперь, – сказала Энди, – еще раз все повторим. Когда он войдет, ты будешь сидеть в углу и играть на компьютере. Я буду лежать на матрасе, начну плакать и откажусь вставать. Мэйл подойдет, чтобы меня забрать, как в последние два раза. Он поднимет меня, я обниму его левой рукой за шею и прижмусь, а правой ударю под грудную кость, чтобы попасть в сердце. Я сделаю это несколько раз и постараюсь развернуть его к стене…

– А я подойду к нему сзади и ударю в глаз пружиной, – сказала Грейс.

Она показала один из двух кусков проволоки, с помощью которых они вытащили гвоздь.

Они все отрепетировали – Грейс исполняла роль Мэйла, она склонилась над матерью и начала ее поднимать. Энди ударила ее в грудь, потом повторила удар.

Затем она стала Мэйлом – повернулась спиной и встала на туалет, а Грейс подошла сзади и ударила, целясь в левый глаз. Проволока была недостаточно прочной, чтобы пробить мышцы, но могла его ослепить.

Они повторили все свои действия раз шесть и сели отдохнуть.

– Его нет уже очень давно, – сказала Грейс. – Вдруг что-то случилось? Если он не придет?

– Он придет, – сказала Энди, огляделась по сторонам и коснулась висков. – Я чувствую, что он о нас думает.

У Дела был такой вид, словно его засунули в мешок с клюшками для гольфа и избили бильярдным кием. На синей куртке выделялось пятно – пиво, кетчуп? Лицо пересекали морщины, волосы слиплись после сна.

Франклин, крупный чернокожий мужчина, вместо одного из передних зубов, сломанных в драке, у него был зубной протез, выглядел не лучше. Когда Франклин задумывался, он имел обыкновение снимать протез и перекатывать его языком во рту. Хуже того – блуждающий взгляд превращал его в средневекового безумца. Он надел костюм, но в сочетании с белыми кроссовками и линялой футболкой с надписью: СЛУЖБА ОЧИСТКИ ЛОГАНА: ГАРАНТИРУЕМ ПОЛНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ – ИЛИ УДВОИМ ВАШЕ ДЕРЬМО.

Лоринг был настоящим подарком: крупный и толстый, голова в форме тыквы, глаза посажены так глубоко, что становились почти невидимыми. Он не побрился, и его щетина казалась опаснее зарослей ежевики. Борода на жирном лице сотрясалась, как желе из кактуса. В костюме цвета светлой лаванды и желтой рубашке он представлялся еще более безумным, чем Франклин.

Слоун выглядел совершенно вымотанным.

И все были встревожены.

– Речь идет о твоей заднице, – сказал Франклин.

Они стояли в кабинете Лукаса, и пять крупных тел возвышались над письменным столом.

– Я сам о ней позабочусь, – настаивал на своем Дэвенпорт. – Вы просто выполняете приказ, и вам не о чем тревожиться. А если вы начнете выступать, два человека погибнут.

Дел кивнул.

– Я готов.

– Да, ты приятель Лукаса, – прорычал Франклин. Он посмотрел на Лоринга. – А что ты думаешь?