Мэри Стюарт - Лунные прядильщицы

Это место встречи деревенских женщин. И сейчас они вчетвером беседовали, продолжая взвешивание муки. Когда я несколько неуверенно вошла, разговор резко прекратился, и они уставились на меня. Затем вспомни­ли о хороших манерах, отвернулись и начали разгова­ривать тише и вовсе не обо мне. Разговор о каком-то больном ребенке возобновился там, где прервался. Но они все расступились, лавочник отложил совок для муки и спросил: «Мисс?»

«Эти дамы… – сказала я и показала жестом, что не хочу нарушать очереди. Но в конце концов пришлось, они убедили меня с непреклонной вежливостью. – Я пришла только за марками. Будьте добры, шесть марок по пять драхм».

Сзади я услышала суету и шепот: «Она говорит по-гречески! Послушайте, вы слышали? Англичанка, а говорит по-гречески… Тихо, невоспитанная! Тихо!»

Я улыбнулась, сказала несколько слов о деревне, и сразу стала центром восторженной группы. Почему я приехала в такое место? Оно такое маленькое, такое бедное, почему я не остановилась в Ираглионе, где есть большие отели, как в Афинах и Лондоне? Я была в Лондоне? Замужем ли я? А, ну, наверно, у меня есть мужчина? Нет? А, ну, не всякому везет, но вскоре, очень скоро, если Бог захочет…

Я засмеялась, отвечала как можно вежливее и задала столько вопросов, сколько захотела. У них, значит, мало иностранцев? Много англичан? О, да, конечно, Тони, но я имею в виду посетителей, как я, иностран­цев… Конечно, датский джентльмен, да, я слышала о нем, и никого больше? Нет? А, ну теперь, когда отель строится, и так успешно, несомненно, скоро будет много посетителей, и американцев тоже, и Агиос Георгиос будет процветать. У мистера Алексиакиса дела идут хорошо, не так ли? А сестра ему помогает? Да, София, я познакомилась с ней. Полагаю, она живет в очаровательном доме наверху деревни, напротив отеля?..

Но на Софии заклинило. Кроме быстрого обмена взглядами, довольно добрыми, и шепота: «Ах, да, бед­ная София, для нее счастье, что такой брат приехал домой присмотреть за ней», – женщины ничего больше не сказали, и разговор замер. А затем одна их них, уверенная в себе, молодая и хорошенькая, с ребеночком на руке, пригласила меня в свой дом. Другие, которые, казалось, только и ждали, чтобы она показала пример, включились страстно в разговор с подобными приглаше­ниями. Как долго я собираюсь пробыть в Агиос Георги­ос? Я приду и навещу их, да, а также возьму с собой кузину. Какой дом? Дом у стены гавани – выше пекар­ни – за церковью… неважно (со смехом), нужно только войти, в Агиос Георгиос не будет дома, где бы я, такая молоденькая, да к тому же говорящая так хорошо на греческом, не была желанной…

Обещая со смехом, но временно отклоняя все очарова­тельные приглашения, я ушла, не намного мудрее насчет призрачного англичанина Георгия, но узнав то, за чем пришла, и даже больше.

Прежде всего, телефон исключается. Даже без моего обещания Марку, нет никакой возможности связаться с администрацией ни в посольстве, ни в Ираглионе. По телефону в отеле – невозможно. Телефон на почте, работающей ежедневно как женский клуб, – даже и пытаться нечего. Мы предоставлены сами себе.

Я шла, куда глаза глядят, и достигла маленькой бухты. Дамба удерживала воду чистой и спокойной, как слеза в чашечке цветка. Кто-то нацарапал на дамбе КИПР ДЛЯ ГРЕЦИИ, а кто-то еще пытался стереть эту над­пись. Мужчина убивал осьминога. Сегодня какая-то семья хорошо наестся. На якоре стояли две лодки, одна белая с ярко-красным брезентом, другая голубая, и на ее носу было имя «Эрос». На «Эросе» гибкий юноша сматывал веревку. На нем был зеленый бумажный спор­тивный свитер и голубые брюки из грубой бумажной ткани, засунутые в короткие резиновые сапоги. Этот именно парень прежде следил за игроками в триктрак. Он с любопытством посмотрел на меня, но работы не прекратил.

Я постояла там еще минуту или две, чувствуя, что из темноты дверных проемов каждого дома за мной следят женские глаза. Размечталась, чтоб каяк Лэмбиса сейчас тихо приплыл под парусами с востока, и все они были бы на борту: Лэмбис у мотора, Марк за рулем, а Колин на веслах. У него в руках леса для ловли рыбы, и он смеется… Резко отвернулась от сияющего пустого моря, ни к чему самообман. Мозг судорожно вернулся к моей проблеме. Другое, что я выяснила в лавке – это то, что фактически в Агиос Георгиос нет дома, в котором мож­но что-то спрятать. Колина Лэнгли тут нет. Ни к чему не приведет шпионство в деревне, где каждая женщина должна знать все о делах соседей. Любой ответ на тайну следует искать только в отеле.