Ольга Играева - Как загасить звезду

— Беседовать с каждой по отдельности будете? Здесь комнатка администратора… — обратился к нему охранявший девушек мент.

— Подожди, — нетерпеливо оборвал его Костов, пристально вглядываясь в одну из проституток — сидящую в углу кудлатую шатенку. Он узнал ее, хотя узнать было трудно. Выглядела она сегодня совсем не так, как при их знакомстве. Расфуфыренная, в ярком макияже, на голове — взрыв на макаронной фабрике, тонну лака на него извела. Но Костов и сейчас не назвал бы ее аппетитной. «Вот это да! Слишком много знакомых попадается мне сегодня… на месте убийства», — подумал он.

— Привет, подруга! Какая встреча… — обратился он к девушке. — Синяк, как я понимаю, ты гримом замазала. А коленки уже зажили, а?

Та молчала.

— Что-то слишком часто ты возле трупов крутишься. А я-то, дурак, тебе даже благодарен был тогда — помогла, не побоялась… И невдомек мне, что скоро увидимся возле очередного бездыханного тела. Сопровождать умерших — это что, твое призвание? — продолжал Костов.

Шутки шутками, а это уже слишком. Это уже не похоже на случайное совпадение, это уже смахивает на закономерность, думал он. Сначала она наткнулась на тело Лосского на газоне. Теперь она недалеко от места, где зарезали Соловей. Кто она — наводчица? Пособница? Специально вступает в дело постфактум, чтобы сбить с толку следствие?

— Да какое призвание! — прорвало проститутку. — У меня другое призвание. Думаешь, я сама рада, что… Думаешь, я жмуриков люблю? Чего вообще привязался — может, женской ласки не хватает? Так ты только позови…

Пассаж про «женскую ласку» Костов пропустил мимо ушей. Да и вряд ли ему когда-нибудь пришло в голову называть профессиональные навыки проститутки «женской лаской».

— Надежда! — обернулся он к напарнице. — Приступай сама! А я со старой знакомой наедине подробно поговорю…

Он взял девицу за локоть и, заставив ее встать, потянул на выход, к администраторской комнате. «Прямо по коридору первая дверь справа!» — крикнул им вслед дежуривший в подсобке опер. Проститутка нехотя переставляла ноги и пыталась упираться, как маленький ребенок. Помещение оказалось крохотным — в нем умещался только заваленный бумагами стол с офисным креслом и стул для посетителей. Не прошло и несколько секунд, как в администраторской нечем стало дышать от приторного аромата духов, исходившего от девушки.

— Ну, и как ты мне все это объяснишь? — поинтересовался Костов, расположившись в кресле и закурив — он не выносил сладких запахов.

— Да что я должна объяснять? Я чем виновата, что людишки кругом мрут как мухи? Время такое… — с готовностью завизжала девушка. — Я при чем? Ей-богу, случайность! Вот тебе крест! — Она размашисто осенила себя крестом.

— Не верится… — проронил Костов, пристально глядя ей в глаза. Как и следовало ожидать, под этим взглядом проститутка почувствовала себя очень неуютно.

— Может, ты маньячка? Сначала одного с балкона выкинула. Потом вторую в подворотне зарезала. Ты вообще уравновешенная или как? Может, у тебя синдром мизантропии на почве ненависти к мужчинам и женщинам в равной степени? Опротивели тебе членоносители — при твоей профессии чувство понятное. А бабы опротивели еще больше — они и конкурентки, они и заказчицы твоих услуг — лесбиянок-то сегодня развелось видимо-невидимо. Замучил сутенер. Случился у тебя сдвиг, щелкнуло что-то в голове — и пошла ты народ косить. Очень просто. Чего нам еще от тебя ждать? В роду психопатов не было?

— Ты что несешь? Какая маньячка? Какая мизантропия? Я и слов таких не знаю. Не пойму, о чем ты… Ну, чего ты, ей-богу? Ну, зачем мне… людей резать? И тогда, под балконом, и сейчас страсть как перепугалась.

— Это не ты перепугалась. Это подружки твои, товарки по профессии перепугались насмерть — маньяки во всем мире предпочитают истреблять именно проституток. Почему-то. А ты знаешь, кто убийца… Потому и не боишься.

— А-а-а-а! — заныла девушка, размазывая грим по лицу тыльной стороной руки, в пальцах которой была зажата горящая сигарета. — Не я это! Ну, зачем мне? А-а-а-а!

— Ладно, ладно, — успокаивал ее Костов. — Не переживай. Если признают невменяемой (при этом он взглянул ей в зрачки — и только головой покачал), то даже в тюрьму не попадешь — посидишь до конца жизни в спецбольнице. Не тюрьма все-таки. Тебя, насколько я помню по паспорту, Дианой зовут. Врезалось в память — имя необычное. Давай, Диана, рассказывай. Про товарку убитую что можешь сказать?