Андрис Колбергс - Человек, который перебегал улицу

Дома для Беаты это время было очень трудным. Месяцами она не видела Вильяма трезвым, но если такое и случалось, то он был мрачен и сварлив. Она знала, что это из-за похмелья, но легче ей от этого не становилось.

Лиан тогда же сделал ей предложение. Совсем серьезно. Уже полгода он был обладателем однокомнатной квартиры, навез туда кое-какой мебели и потому считал, что имеет право сделать Беате предложение. Он был лет на пять моложе ее.

А ей в ту пору нужен был кто-нибудь, к кому можно было привязаться. Слишком долго она оставалась без такой опоры, и вдруг она нашлась. И все-таки Беата колебалась. В конце концов решилась в пользу Лиана, хотя и говорила себе, что делает это ради сына. Ребенку нужен хотя бы отчим. Если с Вильямом действительно придется развестись, у сына будет Лиан. Ее угнетало чувство вины, дома она была молчаливой и покорной — да и сколько она бывала дома — после работы надо было еще прибрать квартиру Лиана. Так продолжалось около года.

А Вильям в это время пил и находил в себе разные прекрасные качества, из-за которых Беата, как ему казалось, даже не упрекала его за пьянство.

Потом взбунтовался Лиан и потребовал, чтобы Беата развелась. Она уже почти согласилась, но тут Вильям уехал лечиться, и она подумала, что это причинит ему боль, если потребует развода именно сейчас.

— Но я же вернулся! — воскликнул Вильям.

— У меня не хватило смелости тебе это сказать.

— Чего же ты ждала? Чего же ты еще ждешь?

— Я думала… Я думала, что ты опять начнешь пить… Ведь почти все снова начинают… Лиан говорит…

— Эту радость я тебе еще предоставлю!

— Почему ты так говоришь…

— Завтра я тебя избавлю от своего присутствия!

— Ты можешь оставаться здесь… Я ведь тебя не гоню… Куда ты пойдешь?

— Найду куда!

В детстве он жил в маленькой комнатушке для прислуги рядом с кухней. В комнатушке вдоль стены можно было поставить только кровать и на гвоздях, вбитых в стену, развесить одежду. Завтра же он накупит полиэтиленовых мешков для костюмов.

Сразу после войны матери удалось для него получить эту комнатку, хотя ее добивались все соседи по коммунальной квартире.

— Как мы будем спать этой ночью? — спросила Беата. — К сыну я не могу пойти.

— Я исчезну сейчас же, если ты так хочешь. — Вильям встал и начал одеваться.

Так спустя много лет он вернулся в свою комнатенку — с парой костюмов, нижним бельем и туфлями, которые засунул под кровать. Лежа в постели и заложив руки под голову, он слушал, как во дворе звенит пила-циркулярка и вспоминал, что раньше здесь он так же слушал визг ручных пил. Однажды мать послала его за пильщиками. Они обычно околачивались у ворот Видземского рынка на улице Тербатас. Их внешний вид не внушал доверия, если бы при них не было инструментов, которые содержались в большом порядке — топоры в брезентовых и кожаных чехлах, пилы остро заточены и тоже зачехлены специальными деревянными рейками.

— А к обеду у хозяина чекушка будет? — дядьки ухмылялись, поглядывая на смущенного мальчугана.

О разводе мать почти не расспрашивала, и он за это был ей благодарен.

Странно, что он не особенно скучал по сыну. Скопившееся за годы пьянства отчуждение встало между ними стеной, и теперь нельзя было сказать, удастся ли когда-нибудь его преодолеть. А вот на Беату он злился и тосковал по ней. Он старался внушить себе, что это всего лишь оскорбленное самолюбие. Он вспомнил, что против женщины есть только одно лекарство — другая женщина.

Ирена! Ирена молода! Ирена красива! Ирена влюблена! А может быть, «полечиться» Валентиной? У нее положение, это не какая-нибудь сестра-хозяйка, ведающая простынями, это элегантная женщина. Может, с ней? — глаза у нее блестят как у мартовской кошки.

Однажды после работы он проходил мимо магазина Цауны. Цауна, как всегда, колдовал над своими накладными, но ради обеда был готов бросить их до завтрашнего утра.

— Думаю, что мужчин, ни разу не разводившихся, на свете очень мало, — услышав новость, изрек Цауна. — Но почему ты оставил ей всю квартиру?

— А что же мне делать?

— Разменять на две однокомнатные! В нынешние времена мужчина зарабатывает слишком мало, чтобы позволить себе роскошь быть джентльменом с широкими жестами.

— Сниму что-нибудь!

— С какой стати?

— Мальчишка уже слишком большой, чтобы жить с Беатой в одной комнате. И кроме того, не так-то легко разменяться.

— Пусть этот ее будущий муж отдаст тебе свою территорию! Одна комната теперь стоит по крайней мере две тысячи. У тебя есть лишние две тысячи? Или, может, ты надеешься в ближайшее время заработать две тысячи?