Юрий Кунов - Спроси у реки

Они подошли к машине майора. Посохин открыл дверцу.

– У нас в школе была учительница биологии, – сказал он, ухмыльнувшись. – Имя только забыл. Она год отработав, потом куда-то переехала. Так вот, начиная на уроке опрос, она всегда говорила: «А теперь, ребята, давайте побеседуем». С тех пор, как только произношу «побеседуем», ее всякий раз вспоминаю.

– Что, шеф, часто получали двойки по биологии?

– Не угадал. С пятого класса благодаря одной девчонке в школе я учился весьма прилично, хотя и работаю на данный момент в милиции.

– В полиции, господин майор! – потряс поднятой вверх дубинкой Жарких.

– Да, это звучит гордее.

– А что это была за девчонка, Павел Петрович?

– Хорошая была девчонка. Правильная. Круглая отличница. Единственная на весь класс, между прочим.

– Что так?

– Остальным, наверное, усердия не хватало. Хотя были и откровенные придурки. Помню, на той же биологии Коля Зуев, например, как-то рассказывал, что рыбки в реке питаются каплями водки и крошками хлеба.

– Что за прикол?

– Какой прикол? На полном серьезе. Мужики, когда пьянствуют, оставляют на пляже бутылки из-под водки и недоеденный хлеб. Вот рыбки этим и питаются.

Жарких засмеялся.

– Супер!

– А знаешь, как, по мнению того же Коли, можно определить пол земляного червя?

– Ну?

– Берешь червяка и пропускаешь его между передними зубами. Если он свободно проходит через щелку, то мы имеем дело с женщиной, а если забуксует, значит, у нас в руках мужчина.

Жарких захохотал, зажмурившись и тряся зажатой в руке дубинкой.

Посохин сел в машину и захлопнул дверцу.

– Вообще-то, земляные черви – гермафродиты, – сказал он, высунувшись из окна.

Эти слова вызвали у старшего лейтенанта новый приступ хохота.

– Кроликов кормить собираешься? – спросил Жарких, с осторожностью притворив свежевыкрашенную калитку.

Лынов перестал рубить траву и воткнул топор в колоду.

– Ага. Привет, Серега. Как там яблони твои поживают?

– Как новые. Мать не нарадуется. Привет, – протянул ему руку Жарких. – Разговор есть.

Поздоровавшись, Лынов рассовал нарубленную траву по кроличьим клеткам и, достав пачку «Примы», присел на колоду.

– О чем говорить будем? Только недолго. Дел до энтой матери.

– Позапрошлый понедельник помнишь? – опустившись на корточки, спросил Жарких.

Лынов поднял глаза к небу и стал похож на раннехристианского святого, изможденного и печального.

Старший лейтенант машинально бросил взгляд вверх. Величественно плывшие на юго-восток облака были такими белыми, что ему захотелось зажмуриться.

– Тридцатое мая? Помню, – вытаскивая сигарету из пачки, сказал Лынов без тени сомнения.

– Дрын к тебе когда в тот день пришел?

– Дрын? В одиннадцатом часу. А что?

Вдруг скривившись, Лынов сказал с возмущением:

– Чего ты как сиделый раскорячился? Задницу пристрой по-человечески.

Старший лейтенант выпрямился и оглядел двор.

– Вон там чурбачок выбери. – Хозяин указал ему зажатой между пальцами сигаретой на лежавшую у сарая кучу распиленных, но не колотых дров.

Старший лейтенант направился к сараю.

– Сосновые не трогай. Штаны вымажешь. Не, дубок сыроват. Березку лучше возьми.

Жарких принес увесистый березовый чурбак и, приладив его стоймя, сел.

– Александр Иванович, время точнее можешь вспомнить?

– Точнее? Минут пятнадцать или даже двадцать одиннадцатого было. Стемнело уже.

– А ушел он когда?

– Утром. Во вторник. Не, – вдруг помотал головой Лынов, – в обед. Начало первого уже было. Мы тогда нехило погуляли.

– Сколько выпили?

– Сначала мы пивка пару литров засосали. Потом сосед принес литр водяры – я ему обещал в следующий окот двух крольчат подарить. Через час где-то он к бабке Марусе еще сбегал и третью бутылку принес. Эта, по-моему, уже лишняя была.

– Что за сосед?

– Дед Вася. На той стороне улицы живет. Четырнадцатый дом. Хороший мужик.

– Понял. Дронов потом точно никуда не уходил от тебя?

– Нет. Мы как в четыре часа легли в сарае на сене, так и проспали до утра. Тьфу, до обеда! А чего случилось-то?

– Ты слышал, что Раиса Квасова утонула?

– Слышал. А Ванька тут причем?

– Они же с Квасовым Николаем друзья-приятели.

– Ну и что?

– Ничего.

– Ты что, хочешь сказать, это они Райку вниз по Лигани спустили?

– А вдруг? Надо проверить. Ты только не болтай никому.

– Ай, брось! Из Квасова убийца, как из меня художественная гимнастка.