Питер Страуб - Обитель теней

- Удается, и все тут. Однажды летом он сделал так, что у Дэла шесть или семь недель пролетели как один день. Он как раз тогда сломал ногу.

- А потом приехал Бад Коупленд, - вставил Том.

Роза подняла брови:

- Так ты про это знаешь? Ах да, конечно, Дэл, должно быть, рассказал тебе... Правильно, это случилось как раз тем летом. Он не хотел, чтобы Дэл... Нет, этого я тебе сказать не могу. Пока не могу.

- А что произошло?

- Вон та железная лестница... Она обрушилась.

- Нет, что ты не можешь или же не хочешь рассказать мне?

Улыбка осталась на ее лице, но оно чуть посуровело.

- Спроси у Дэла - может, он что-нибудь и вспомнит.

Пойми, Том, я действительно сказать про это не могу. Не обижайся.

Она сделала несколько шагов к воде и снова повернулась к нему. Том понял: какая бы здесь тайна ни была, она ее ни за что не откроет. Сейчас, по крайней мере.

- Том, я долго не могу здесь оставаться, - мягко произнесла она.

- Хочу поцеловать тебя. - Решимость сохранить тайну делала Розу еще желаннее. - Хочу тебя обнять.

- Пожалуйста, не сейчас. Мне нужно кое-что тебе сказать, а это может все испортить. Кроме того, у меня мало времени. Я опять ему понадобилась.

- Прямо сейчас? - Он сделал к ней несколько шагов.

Роза кивнула. Хорошо хотя бы то, что она от него не отшатнулась, подумал Том.

- Зачем?

- Поговорить. Он любит со мной время от времени беседовать. Утверждает, что я помогаю ему размышлять вслух.

- Но это же замечательно. Ты сможешь рассказать мне и Дэлу...

- Правильно, - перебила она Тома. - Именно за этим я и послала тебе записку: мне удалось выяснить кое-что. Впрочем, теперь ты и так узнаешь это, достаточно дождаться ночи.

- Но пока мне не известно ничего, - заявил Том.

Она взяла его за руку.

- В общем, он готовит еще одно представление, на этот раз действительно завершающее. Причем с участием тебя и Дэла. Если мы решили бежать, думаю, лучше всего сделать это прямо перед представлением, когда все будут очень заняты.

Она сильнее сжала его руку. Том ощутил, как по ней перекатываются теплые волны.

- А самое главное - он задумал нечто совершенно грандиозное, нечто, как мне кажется, опасное. По его словам, ты встанешь перед выбором: либо крылья, либо песня. Ты в курсе, что это означает?

- Эти слова я уже слышал от него однажды, но что бы это значило, понятия не имею.

- Он говорит, что Спекл Джон выбрал песню, а он ее у него отнял, так что тот остался ни с чем. Думаю, нам надо поспешить, прежде чем...

- Прежде чем станет ясно, что все это значит, - закончил Том, чувствуя, как его охватывает страх.

- Вот именно.

Роза уронила руку. Том, подавшись вперед, взял ее ладони и поднес к губам. Внезапно он ощутил дрожь: перед глазами встала девушка в красном плаще, с плетеной корзиной, бредущая по лесной тропинке.

- Том, у меня ужасное предчувствие, - сказала вдруг Роза. - Мне кажется, что я тебя затягиваю все глубже и глубже в какую-то пучину. Но я должна подчиняться ему, чтобы он ничего не заподозрил. Верь мне.

- Бог ты мой, я не просто тебе верю, я...

Договорить он не успел - Роза очутилась в его объятиях, губы ее жадно впились в его рот. Ноги девушки обхватили его, маленькие холмики плотно прижались к его груди. Том, запустив пальцы в ее волосы, потонул в поцелуе. Эрекция, которую он еще ни разу не испытывал, ошеломила его, он издал протяжный стон, чувствуя слабый аромат духов и чисто вымытых волос, ощущая ее всю. Она была той девушкой, что Коллинз показал ему в окне. Раньше он гнал от себя эту мысль, но теперь понял, что были две разные Розы Армстронг: одна - вот эта, в зеленом платье, а вторая - обнаженная, в окне, воздевшая руки, чтобы он мог рассмотреть всю ее, до глубины души потрясшая его, напуганного, продрогшего до костей на пронизывающем ледяном ветру.

- Ты мне позвоночник сломаешь, - шепнула Роза ему между губ.

Том сплел пальцы у нее на затылке.

- Мы не можем... - Она запнулась.

- Не можем что?

- Мы не можем любить друг друга. Только не здесь.

Сердце его чуть не выскочило из груди. Не здесь! Том снова издал стон. А он боялся, что его столь ярко выразившее себя желание обладать ею напугает или, еще хуже, оттолкнет от него девушку. Не здесь...

- А где? - Он не узнал собственного голоса.

- Ты что рычишь? - засмеялась она. - Просто я... Ох, если бы ты только знал...

- Я знаю, Господи Иисусе. - Губы его снова отыскали ее рот.

- Это, наверное, нехорошо, да? - она отстранила лицо, но при этом бедра ее прижались к нему крепче. - Ох, Том, как ты прекрасен, Боже мой...