Питер Страуб - Обитель теней

Настороженно-внимательные взгляды, которые бросали на меня работавшие в столовой и в амбулатории негры, мешали мне. До меня стали доходить их разговоры. Не знаю, кто был инициатором - то ли сам Уошфорд, то ли, что более вероятно, наш санитар; в любом случае мне это было неприятно.

Как я уже говорил, негритянская дивизия существовала как бы сама по себе, отдельно от нас. Солдаты-негры дрались отчаянно, многие из них были настоящими героями, однако мы, белые, их просто не замечали. Лишь иногда кто-то из нас забредал, большей частью спьяну, в места расположения их подразделений. Мне рассказывали, что свободное время они проводят гораздо увлекательнее, чем мы. Многие француженки считали негров весьма симпатичными и никогда не относились к ним как к людям второго сорта. Места их досуга стали исключительно популярными среди населения, в особенности женского пола, и даже после войны негритянские ночные клубы в Париже были поистине легендарными. Их, правда, взяла под контроль "белая" мафия, тогда как во время войны, по крайней мере там, где был я, редкий белый решался заглянуть в квартал, где были расквартированы американские солдаты-негры.

Именно там находился книжный магазин "Либрэри Дюпри", куда я заглядывал несколько недель подряд, пока в один прекрасный день (случилось это уже после эпизода с Уошфордом) не обратил внимание на темнокожего рядового, который регулярно оказывался там одновременно со мной.

Между тем он никогда не покупал книг, и, хотя мне не удавалось поймать его взгляд, я чувствовал, что он за мной наблюдает.

Спустя несколько дней он появился в столовой. Заметил я его не сразу из-за куртки, которую обыкновенно носят уборщики посуды, чем он и занимался. Я попытался перехватить его взгляд, но он лишь молча покосился на меня и прошел мимо.

Во время следующего моего посещения "Либрэри Дюпри" там находился уже другой чернокожий солдат. Он наблюдал за мной уже в открытую, а когда мне пришло на ум пригвоздить его ответным взглядом к месту, я чуть не потерял голову. Вне всякого сомнения, это был маг. Достаточно мне было на миг скреститься взглядом с совершенно незнакомым мне сержантом-негром, которого я впервые в жизни видел и от которого во всех смыслах меня отделяла пропасть, чтобы понять, что это брат мой и что он сам знает об этом. Хотелось бы, ребята, чтобы и вас хоть раз в жизни посетило такое же ошеломляющее чувство узнавания и сопричастности, которое познал я в тот момент. Человек этот тотчас же отвернулся и вышел из магазина, а я еле удержался, чтобы не броситься за ним.

На другой день кто-то из уборщиков столовой, когда я уже выходил, незаметно сунул мне в карман записку. Сердце у меня заколотилось: я ожидал чего-нибудь подобного с того момента, как встретился в книжном магазине с магом. Едва выйдя на улицу, я прочел лаконичную надпись: "У книжной лавки в девять вечера". Больше мне ничего и не было нужно.

Я принял душ и, весь дрожа от нетерпения, отправился на работу в операционную. Что бы это ни было, оно приблизилось ко мне вплотную, и я намеревался встретить это с высоко поднятой головой, без колебания и дрожи. Если это действительно моя судьба, что ж, нужно смело идти ей навстречу.

Глава 3

- Ровно в девять я был у книжного магазина - единственный белый во всем квартале, я чувствовал себя точно зверь в зоопарке. Возле одной из заколоченных лавок, чуть поодаль, кто-то играл на банджо - звук был горячим, вибрирующим, будто электрическим. Вечерний воздух был теплым и влажным. Проходящие мимо темнокожие солдаты бросали на меня любопытные, а временами открыто враждебные взгляды. Пару раз я ощутил, что их останавливала только офицерская форма - вот если бы я был хорошо поддавшим солдатом, да еще с недельным жалованием в кармане... В общем, чувствовал я себя соответственно ситуации: в незнакомом, чуждом окружении, на пороге неизвестности, которая тоже могла оказаться враждебной.

В четверть десятого мимо прошел солдат-неф, еле заметно кивнул мне и, не останавливаясь, прошествовал дальше.

Я почти мгновенно понял, что от меня требовалось, но к тому времени он уже успел дойти до угла. Когда я туда добрался, то заметил, что он сворачивает за другой угол.

Так он водил меня туда-сюда по узеньким извилистым улочкам Сен-Назера. Сгустились сумерки. На улицах было полным-полно чернокожих солдат, они громко разговаривали, смеялись, пели, иногда что-то кричали мне вслед. Несколько раз я думал, что потерял своего проводника, однако в последний момент мне удавалось поймать взглядом его скрывающуюся за очередным поворотом фигуру. Эта часть города была мне совершенно незнакома, даже названия улиц ничего не говорили. Он вел меня не только по "негритянскому" району, но и по кварталу "красных фонарей", где белый, будь он даже лейтенант, не мог чувствовать себя в безопасности после наступления темноты.