Алексей Рыбин - Пуля для депутата

— Как звать? — на всякий случай спросил Анисимов. Он не знал никого их этих молодых ребят, множество которых пришло за последние два года на телестудии города, но, имиджа ради, давал понять, что ему якобы знаком поименно огромный штат питерского телевещания.

— Петя. Петр Трифонов.

— Ладно…

Анисимов встал и подошел к знакомому бандиту, торчавшему у стойки бара:

— Витя, слушай, не мог бы ты со мной съездить?

— Куда? — Витя взглянул на Анисимова с интересом.

«Конечно! — подумал Олег. — Небось думает, на очередную съемку какой-нибудь чернухи…»

— Домой ко мне. Прошу тебя просто меня проводить. Тут звоночек был странный: хотят встретиться со мной… Какой-то пацан — вроде бы разборку хочет учинить. Может, подстрахуешь? Они, пацаны эти, отмороженные, сам знаешь; от одного-двух я бы отбился. Ну а если их там больше? Может, посмотришь? Или просто в тачке посидишь? Это пять минут — тут рядом!

Витя прищурился. Он внутренне усмехнулся, когда услышал фразу журналиста о том, что от одного-двух тот бы отбился… Такого хиляка любой отмороженный может просто на испуг взять. Но Витя журналиста Анисимова уважал: передачи этот дохляк делал интересные, фильмы документальные — все-таки и того лучше. Веселей, чем боевики голливудские, смотрелись анисимовские картины. И вообще, дружить с ним было полезно. Анисимов частенько имел «горячую» информацию и охотно делился ею с братвой. А это являлось делом важности первостепенной. Так что Витек, как и многие его кореша, Анисимова в определенном смысле ценили и, можно сказать, уважали. Правда, ровно настолько, насколько можно уважать дохлого фраера, пусть умного и полезного.

— Поехали, — ухмыльнулся Витя. — Прикрою тебя, фигли мне… Все равно торчу тут без толку. Только я без тачки: Серега уехал по делам — жду вот, а его все нет. Забухал, наверное, где-то, собака бешеная!..

Езды от клуба до дома Анисимова было, действительно, минут десять.

Они сели в «Волгу» Олега, и через несколько минут Анисимов остановил машину возле своего подъезда.

— Ну? Где твой отмороженный? — спросил Витек. — Пойдем, глянем…

Он открыл дверцу, начал вылезать из салона (который казался тесноватым для габаритов молодого и уделяющего много внимания своей фигуре бандита) — и вдруг как-то очень резко дернулся назад в салон: упал на переднее сиденье и вытянул было руку перед собой, словно защищаясь от невидимого противника… Анисимов увидел, что на улице, напротив захлопнувшейся за Витьком дверцы маячит чья-то фигура. Дверца машины снова открылась — Олег со страхом наблюдал за тем, как в салон протянулась чья-то рука: он отчетливо мог разглядеть пальцы, в которых был зажат одноразовый шприц; игла шприца вонзилась в горло Витька, и телохранитель затих на переднем сиденье.

— Выходи! — Анисимов узнал молодой голос собеседника, звонившего ему в «Галерею».

Олег, которому еще мгновение назад казалось, что он не в силах пошевелиться — от охватившего его панического страха не может даже снять рук с баранки — неожиданно быстро и ловко выскочил из машины, всем своим видом выражая послушание и готовность следовать указаниям. Анисимов запер машину и только тогда посмотрел на так напугавшего его незнакомца: уж больно легко и ненавязчиво тот вырубил огромного Витька.

— Пошли к тебе домой, — сказал незнакомец.

Это действительно, был совсем молодой парень: он спокойно смотрел Анисимову прямо в глаза и указывал рукой на дверь парадного подъезда… Стандартно и неброско одетый — в джинсы и кожаную курточку; короткая стрижка, средний рост. Но что-то отличало его от сотен тысяч точно таких же ребят, болтающихся по городу день и ночь: какая-то странная, очень пугающая интонация в голосе — говорящей об абсолютной уверенности. Тем же равнодушным тоном он сказал Анисимову:

— Будешь дергаться — пристрелю.

Они вошли в квартиру. Анисимов видел свое жилье как сквозь густую пелену тумана. Сквозь пелену страха с трудом угадывалась знакомая и любимая, всегда вызывавшая у него чувство приятной безопасности и изолированности от страшного окружающего мира, квартира.

Однако сейчас не помогли ни железная дверь с секретным замком, ни сигнализация, ни видеофон, обошедшийся Анисимову ровно в шестьсот шестьдесят шесть долларов… Он еще тогда пошутил: это, мол, дьявольская штучка!

Парень спокойно сел в кресло, выдвинув его на середину комнаты.

Анисимов же, поскольку никаких указаний от внезапно появившегося в его жизни врага, ведущего себя как хозяин, как господин, не последовало, остановился напротив него, не решаясь без разрешения предпринять хоть что-либо — хотя бы сесть на диван.