Алексей Рыбин - Пуля для депутата

— Откуда им знать? Моей фамилии там в совете директоров нет. Только без меня они шагу не ступят. Не знают, конечно, об этом никакие москвичи… И знать не будут.

— Слушай, а мент этот Шульц… Ты уверен, что он только на тебя работает?

— Не уверен. Но, знаешь, Галя, такая с ним печальная история случилась…

— Господи! Ты его угробил?

— Нет… Скончался он. В больнице. От перитонита алкогольного. Представляешь, какая незадача? И врач, который делал заключение о смерти Шульца, тоже умер — представляешь? Просто цепь страшных совпадений! Пал врач жертвой квартирного ограбления — Григорьев Володя… Тоже мент — хитрый, понимаешь, такой: прямо завидно мне было иной раз! Знал много, умел много… Но вот — и на старуху бывает проруха! В общем, об этом, Галя, обо всем, кроме меня и тебя, теперь в полном объеме не знает никто.

— А зачем ты мне все это рассказал-то?

— Ну вот, приехали. Сама же попросила…

— А если я…

— Ну, не смеши меня. Ты же знаешь, Галя, что с такой информацией в голове лучше ходить тихо-скромно… И никому ничего… Я, рассказав тебе все это, еще больше, милая моя, тебя к себе привязал. Вот я какой хитрый, а? — Комаров снова засмеялся. — Ты ж говорила, что в меня влюбилась. А что стоит тебе только начать с какими-нибудь органами обо мне разговаривать — тебя первую и уберут. Зачем им такая ходячая библиотека? Тут очень большие люди замешаны… Очень! Вон — Гнедко сам приехал, проконтролировать… Им Питер нужен, очень нужен! Порт, окно, понимаешь, в Европу… Вот я им Питер на блюдечке и подношу. Под моим, однако, чутким руководством… — Комаров зевнул. — Галь!

— Что? — вскинулась Ипатьева.

— Пойдем поспим, а? Что-то я за последние несколько суток так устал — просто с ног валюсь! Я же почти неделю не сплю…

— Ты говорил, что сейчас Гнедко приедет.

— Ах ты, черт, забыл! Ладно, подождем… Гера! — Комар повернулся к бармену. — Кофе свари покрепче! Пожалуйста, дорогой, как я люблю… когда же эта работа закончится? — спросил он как бы сам себя, но глядя при этом на Галину.

— Скоро, наверное, — ответила журналистка. — Ты же сам сказал, что уже все сделал.

— Да… Если только этот Гнедко еще чего-нибудь не придумает. Но я скажу: потом. Все — потом! Устал Гена Комаров, устал… Столько наворотили здесь, а я все разгреб… Ничего, перебьются.

— Все понял, — сказал Боец в трубку. — Все понял, — повторил он. — Хороший план! Думаю, сработает… Слышь, ты, Голсуорси! — Боец отключил радиотелефон и смотрел теперь на Анисимова. — Собирайся. Сейчас поедем в одно место.

— Ку-куда? — трясущимися губами еле выговорил Анисимов.

— На ку-кудыкину гору, — ответил Боец. — Шнуруй ботинки, сволочь!

Олег Анисимов никак не предполагал, что сегодняшний вечер окончится таким ужасом. Ужас сидел прямо перед ним, в его любимом кресле, и смотрел на Олега немигающими, пронзительно-синими глазами. Ужас явился сюда в образе молодого худенького паренька и, как Анисимов думал сейчас, сломал ему, Олегу, жизнь напрочь. Непоправимо! Причем это в самом лучшем случае — если повезет, если вообще она, жизнь, у него останется после этого чудовищного вечера…

Паренек позвонил ему на мобильный и сообщил, что располагает важнейшей информацией, касающейся его, Анисимова, непосредственного начальства, и что информация эта стоит недорого, а ему, Олегу Евгеньевичу, принесет золотые горы.

— Я ее использовать не могу, — говорил в трубке юношеский голос. — А вы… Эх, если бы я на вашем месте оказался! Но я сегодня улетаю, и мне срочно деньги нужны.

— Какие еще деньги? — Недовольно спросил Анисимов. — Что за деньги?

— Ну, баксов двести отстегните, Олег Евгеньевич…

— Да за что? За что я тебе должен платить? Срываться среди ночи, нервы себе портить…

Анисимов сидел в ночном клубе «Галерея». И, если честно, ему было ужасно скучно. Нечего было делать сегодня Анисимову в «Галерее». Но привычка к светской тусовке заставляла его пить уже четвертый бокал пива и улыбаться всяким идиотам, подходившим к его столику, многозначительно подмигивая, показывая своим телкам, что они знакомы со скандальным репортером.

— А если мне наплевать на эту вашу информацию? — снова спросил Олег Евгеньевич.

— Давайте так: вы приедете домой, а я вас встречу у подъезда. Скажу первую часть, и если вас дальнейшее не заинтересует — разойдемся. Если же будет интересно, тогда вы даете деньги, а я выдаю, что знаю.

— Ладно. Только…

— Да не бойтесь вы, елки-палки, я не грабитель, не бандит… И не мент. Я же говорю: на «Ленфильме» работал, потом перешел на телевидение. В монтажной сидел.