Евгений Аллард - Найти бесогона

– Мы что ещё и снимать будет? – изумился я. – После такого?!

– Если эта жидовская морда настаивает, я ничего поделать не могу, – он развёл руками.

Я вышел в коридор, поплёлся к гримёрной, и вздрогнул, услышав визг Мельгунова:

– Мерзавец! Ты хотел меня убить!

Закипела кровь, в один прыжок я оказался рядом, схватив за грудки премьера, зашипел прямо в лицо:

– Да! Да! Я хотел бы тебя убить, но ты заключил сделку…

Охранник оторвал меня от Мельгунова и с силой врезал по физиономии, я отлетел к стене, рот наполнился металлическим привкусом, кровь хлынула из носа, заливая рубашку. Закрыв широкими спинами подопечного, охранники быстро начали удаляться. Я бросился за ними, крича вслед:

– Я не отдам тебе Милану! Слышишь, Мельгунов?! Даже, если ты отправишь меня на тот свет. Я буду её защищать! Буду являться к тебе в страшных снах! Как призрак, чтобы отравлять твою паршивую жизнь, тварь!

Один из орангутангов развернув бритую квадратную будку, угрюмо процедил сквозь зубы:

– Заткнись! Башку сверну!

Я замолчал, без сил опустился вдоль стены, размазывая кровь по лицу.

– Боже, Олег! Что случилось?! – услышал я вскрик Лили.

Она подбежала ко мне, потащила в гримёрную, уложила на кушетку. Приложив лёд, завёрнутый в полотенце, к разбитому носу, убежала. Через пару минут около меня возник немолодой, лысоватый мужчина в белом халате.

– Ну-с, молодой человек. Где же вы так хорошо носик задели? – протянул он. – Сейчас, посмотрим. Нет, все цело, повезло. Полежите немного.

Когда кровь остановилась, я переоделся в джинсы и рубашку, взглянул в зеркало, отметив, что губа сильно разбита, а нос, слава Богу, пострадал не сильно, и отправился на поиски Лифшица. Проходя мимо студии, заглянул – по центру восседал священный триумвират из Розенштейна, Верхоланцева и Непогоды. Я флегматично прислонился к косяку, сложив руки на груди, решил дождаться приговора. Всё-таки интересно, кто же из них сообщит, что я уволен?

– А, Олег, заходи! – Верхоланцев приветливо махнул мне рукой. – Ты чего опять эти тряпки нацепил? Мы сейчас будем снимать. Подойди на минутку. Твою ж мать, где ты фасадом-то припечатался? Ладно, замажем.

Я приблизился и осторожно взглянул на Розенштейна, пытаясь осознать, знает продюсер о ссоре с Мельгуновым или нет, но «тётя Роза» даже ухом не повёл.

– В общем, так решили. Будем снимать в трёх частях, – изрёк Верхоланцев. – Вначале – ссора двух мужиков. По отдельности. Револьвер в руках, и крупным планом лицо Мельгунова. А потом уже раненная Белла на руках у Франко.

– Хорошо, я согласен, – Розенштейн зевнул, показав мелкие белые зубы. – Дима, ты все доделай, а я пошёл.

– Давид, но мы договорились? Верстовскому увеличиваем ставку? – спросил Верхоланцев, бросив на меня изучающий взгляд.

– Да-да, – буркнул продюсер. – Увеличиваем. Только, Игорь Евгеньевич знать не должен.

– Разумеется, – ухмыльнулся главреж. – Значит, все решили. Мельгунова снимаем отдельно, «восьмёркой», ставку Верстовскому увеличиваем.

Розенштейн кивнул и направился к выходу, тяжело переставляя толстые ноги-тумбы. Я плюхнулся на его место.

– Дмитрий Сергеевич, вряд ли получится.

Верхоланцев с таким изумлением взглянул, будто я сморозил глупость.

– Что случилось-то, твою мать? – раздражённо пробурчал он.

– Я подрался с Мельгуновым и…

Верхоланцев взорвался громким хохотом, как ребёнок, до слез, утирая глаза платком. Отсмеявшись, похлопал меня по плечу.

– Слушай, что я тебе скажу. Наверху вопрос рассматривается о сериале на эту тему. Но поскольку Игорь Евгеньевич в сериалах не снимается. Дело это не царское. Главную роль играть будешь ты. Подумай над этим.

– Ну, тогда меня точно уволят из журнала, – обречённо пробормотал я.

– Не переживай. Я звонил твоему редактору, он сказал, что отпускает тебя настолько, насколько это может понадобиться. Переодевайся и гримируйся.

Я пришёл в гримёрную, шлёпнулся перед зеркалом, рассматривая разбитую губу и распухший нос.

– Господи, Олежек, что случилось? – всплеснула руками Галя. – Кто тебя избил?

– Охранник Мельгунова врезал.

Она нахмурилась, провела очень нежно по моим волосам щёткой.

– У вас какая-то преемственность в неприязни к Игорю Евгеньевичу. Гриша тоже бросался на него, чуть не задушил один раз. Еле разняли.

– А в чем причина-то была? Из-за гонорара?

– Да нет, конечно. Гриша, конечно, был не доволен, но срывать зло на партнёре из-за денег не стал бы.