Леонид Словин - Пять дней и утро следующего

— …За ним Ольга, сестра Димки Горяинова!

Девушка казалась чересчур высокой даже в этой компании акселератов. Она была полная, со вздернутым носом, сонными глазами.

— Момот не в своей тарелке. Грустный какой-то, — подумав, добавил Алексей.

— Уверен? — Денисов решил не фиксировать внимание Алексея на брови Момота, пока сам не разберется хорошенько.

— Абсолютно. И Димки не видно. Вальяжная сестра Горяинова вплыла во вторую комнату.

Денисов вдруг понял, кого она напоминает: «Маменькина дочка из сказки, вечная соперница Золушки — этот низкий лоб, прическа, раздвоенная со лба, вздернутый нос…»

— Что невеселые, черти? — спросила Ольга Горяинова.

— Вымотались, — ответил кто-то.

— Мать, ты где? — позвала она.

Соседка Денисова пошевелилась, Горяинова поймала ее руку.

— Надо посоветоваться!..

— Теперь поздно…

— Не глупи, Ленка! — Горяинова потянула ее к себе. — Что-то ведь говорить придется…

Обе вышли из комнаты. «Сколько их всего было в поезде здоровья? — подумал Денисов.

— Моя соседка… Кто она? — шепнул он Алексею.

— Ленка, в восьмом ЖЭКе работает.

— Родители есть?

— Ушла она от них.

— А где живет?

— Здесь, рядом. На служебной площади…

— А ее сосед?

— Бабичев Женька.

Денисов удивился.

— Хозяин квартиры?!

— Самый авторитетный здесь. Личность! Очень скрытный. Вожак…

— Р-ребята! — В комнату ввалился сутулый парень в очках, в широкополой шляпе. Он был пьян. — За новорожденного! — В одной руке он нес рюмку, в другой — бутылку «Айгешата». — За его двадцать с малым…

— Верховский Володя, — шепнул Денисову Алексей.

Верховский наполнял рюмку. Вино плескалось, ребята судорожно отодвигались: джинсы в «опасности».

Рядом с мальчишкой-лобастиком, читавшим книгу, Верховский остановился. Картина была трогательная. Ночник скупо освещал страницу, в стереоколонках гремел Джеймс Ласт, лобастик сосредоточенно читал.

Верховский постоял, затем, нагнув к пацану черную, давно не стриженную голову, спросил:

— Тебе хорошо с нами, Малыш?

«Малыш»! Денисов замер: «Тебе хорошо с нами, Малыш?» И там, на перегоне, на пачке сигарет — «Не режь по живому, Малыш!». Одна и та же конструкция фразы!

Верховский погладил лобастика по плечу:

— Нравится?

— Фирменный вечер. — Парнишка тряхнул головой.

— Что читаешь?

— «Находки в Кумранских пещерах…»

Верховский, пошатываясь, поставил рюмку на пол.

— Опять Плиния?!

— Плиний Старший великий историк… — Лобастик поднял книгу выше, к ночнику. — Он писал об ессеях… Вот: «Племя уединенное и наиболее удивительное из всех во всем мире: у них нет ни одной женщины. — Лобастик заметно покраснел: — Они отвергают плотскую любовь, не знают денег и живут среди пальм».

В углу засмеялись.

— Значит, не было и ревности, — сказал кто-то.

Денисову послышался намек на какие-то известные всем, кроме него, обстоятельства.

— Значит, нет. И нет стяжательства!

— Вот когда будешь жить на Севере в брошенной деревне…

— Может, и буду! Только не в брошенной, а в такой, где школа. Где можно будет учительствовать. — Лобастик с вызовом вздернул голову.

Денисов интересовался разговором, но старался не упустить и того, что происходило в первой комнате.

Ольга Горяинова и Лена все еще шептались.

— Компанию не должен захватить дух стяжательства… — Верховский снял шляпу, второй рукой поднял рюмку. — Желание лепить червонцы на лоб!

— Как это лепить на лоб? — спросил мальчик-лобастик.

— Один идет с тросточкой и сбивает шляпы со всех встречных справа и слева, — пояснил Верховский. — А второй идет сзади и лепит каждому червонец на лоб: «Купи себе новую!» Понятно, Плиний?

В углу заспорили:

— Нуты сказал!..

— Мясо сбивает, а Володя лепит…

— А как ессеи поступали с предателями, Плиний? — Бабичев поднялся с кушетки. — Брали они в руки оружие? — Его уверенный голос покрыл смех.

Лобастик перелистал страницу.

— Тут этого нет, Женя.

— Брали! Когда это требовалось, они были беспощадны. Ессеи воевали с римлянами… Запомни.

— Женя! — позвали из первой комнаты.

Ольга Горяинова подошла к магнитофону, уменьшила звук.

В проеме Денисов увидел скуластого приземистого человека в пальто, ондатровой шапке, рядом с ним женщину.

— Горяиновы-старшие приехали, — шепнул Алексей. — Не Димку ли ищут?! Непонятно его отсутствие…

Бабичев что-то объяснял им, потом несколько раз кивнул, слушая Горяинова-отца.