Елена Логунова - Свидание на пороховой бочке

— Городские-то девчонки беспокойные, да. На распродажу спешат, наперегонки, кто быстрее.

Водитель хмыкнул, но от расспросов воздержался и повис, как просили, на хвосте у «Лендровера». Подозреваю, что ему очень хотелось рассмотреть вторую участницу соревнования беспокойных городских девчонок. Меня это не обеспокоило: Кулишевская в бурнусе смотрелась не менее чокнутой, чем Трошкина-Осьминожкина.

Я считаю, что трудности шпионской работы в комфортной городской среде сильно преувеличивают. Другое дело — в глухой сельской местности, где плотность населения — один медведь на квадратный километр, редкие переезды из пункта А в пункт Б совершаются на гусеничной технике и нет никакой возможности незаметно проследить за кем-то подозрительным, непринужденно пристроив свой вездеход в кильватер к его трактору. А в большом городе, приятно (для шпиона) сочетающем оживленное автомобильное движение со средней крейсерской скоростью сорок километров в час, какие проблемы: водителю шпионского транспорта достаточно внимательно следить за преследуемой машиной и повторять ее простые и незатейливые движения.

Наш водитель, однако, слишком отвлекался на Трошкину. Едва «Лендровер» проскочил вперед, она перестала полировать лицом стекло, развернулась по ходу движения, вытянула шею и стала нервно подпрыгивать на сиденье. Эта выразительная театральная миниатюра «Икающий жираф» заметно интриговала водителя. Я побоялась, что он упустит «Лендровер», и призвала народную артистку Трошкину к порядку.

Пошептаться с ней я не могла, поскольку в машине громко пело радио, поэтому секретности ради распорядилась по-английски:

— Сет даун!

— От дауна слышу! — немедленно откликнулась Алка.

У любопытного водителя сами собой образовались остроконечные эльфийские уши.

Я повысила уровень секретности и перешла на неведомый миру диалект, который мы с Алкой придумали для личного пользования в пятом классе. Ничего сложного: в нашей версии родной русской речи после каждого слога нужно добавлять «си». То есть, если хочешь сказать «сиди ровно», по-нашему, по кузнецово-трошкински, это будет звучать так:

— Сисидиси росивноси!

Эти «сиси» и «в носе» неожиданно впечатлили водителя — он развернулся и зашарил глазами по Трошкиной. Не найдя на ней ничего удивительного, он перевел горящий взор на меня. Однако я твердо знала, что и с сисями, и с носом у меня полный порядок, поэтому не постеснялась прикрикнуть:

— На дорогу смотри, паря, однако!

Очень вовремя вспомнила свою вологодскую легенду!

Тут как раз Алка, прекрасно понимающая по кузнецово-трошкински, вняла моему призыву успокоиться и затихла, приняв располагающий и трогательный вид благовоспитанной девочки-дошколенка. Она села ровно, свела коленки, упокоила на них ладошки и только глазками блестела, как милая птичка.

— Осинаси торсимосизитси! — кротко заметила Трошкина, не отрывающая взгляда от машины Кулишевской, но по моей просьбе старательно сохраняющая практически самурайскую невозмутимость.

Таксист свернул за «Лендровером».

— Тыси виси…? — Алка снова уткнулась в стекло, отслеживая выход Кулишевской из машины.

— Висижуси! Посишлиси! — Я, не глядя, бросила в водителя купюрой, и он поймал ее на лету.

Замаскированная Тамара Руслановна резво утекла в дверь под вывеской «Елизаветинская клиника», и мы с Алкой порысили следом.

В интерьере клиники «Елизаветинской» полно было шика и блеска, даже вешалка в прихожей сияла золотом. Я сразу поняла: Кулишевской это заведение подходит. А вот я в наряде скромной поселянки с пышным убранством не гармонировала.

— Яси пойси… Тьфу, я пойду! — посмотрев на наше с ней отражение в огромном зеркале, решила Трошкина.

— А вот и нет! — не согласилась я. — Тебя вдовица знает! Забыла, как она на кладбище к тебе кинулась? Как к родной!

— А глазами все Зяму искала, — уныло припомнила Алка. И призналась: — Вот этого я не понимаю. Если Кулишевская знает, что Зяма мой жених, то почему ведет себя со мной так дружелюбно?

— Может, ревность — не ее диагноз? — предположила я, возвращая нас к актуальной теме. — Хотя чем-то Тамара Руслановна явно больна.

Мы заглянули под арку и пытливо посмотрели в золотисто-розовую даль бесконечного коридора с рядами одинаковых дверей. Очередей в дорогой клинике не было, мягкие диванчики в простенках пустовали, и угадать, к какому специалисту внедрилась Кулишевская, не представлялось возможным.