Питер Аспе - Дети Хроноса

Брэйс вооружился щипчиками для маникюра. Верворт взял крупным планом левую грудь Карине, покачал головой и жестом попросил Брэйса немного подождать. Он подхватил кубик льда и потер им ее грудь так, что сосок красиво встал. Брэйс одобрительно кивнул. Он предварительно проработал сценарий с Вервортом. Они верно следовали методам инквизиции. Сначала он показал орудия пытки. Крик Карине больше не имел ничего общего с человеческим. Верворт заснял ее искаженное страхом лицо. Брэйс поместил щипчики на возбужденный сосок и ждал, пока Верворт подберет идеальный план.

Ван-Ин распахнул дверь подвала. Плавным движением он направил свой пистолет на мужчину в маске и сделал три выстрела. Первая пуля попала Брэйсу в правый глаз, вторая раздробила ему плечо, а третья проделала аккуратную дырочку в затылке Верворта, который случайно оказался на линии огня.

Через десять секунд первая волна полицейских захлестнула загородный дом Катрэйсе. Несколько зрителей воспользовались переполохом и бросились в разные стороны. Однако после короткого преследования их задержали.

Ханнелоре сняла плащ и подошла к Карине. Девушка находилась в состоянии шока и едва ли реагировала на суматоху.

– По статистике у тебя был один шанс из ста тысяч, – сделал вывод Версавел.

– Человек живет не только по статистической закономерности, – философски ответил Ван-Ин. – Я бы никогда себе не простил, если бы мы приехали сюда на пять минут позже.

Пока агенты надевали наручники на зрителей, Ван-Ин пошел наверх. Ему нужен был свежий воздух. «В каком мире мы живем?» – задал он себе вопрос, когда стало известно, что установлена личность палача и половины зрителей. Среди них оказались некомпетентный судмедэксперт доктор Де-Ягер и подкупленный главный контролер налогового ведомства Мелхиор Мёус. Ван-Ин посмотрел на звезды. Он надеялся, что там возможна совсем другая жизнь.

Ханнелоре поставила на стол тарелки с дымящейся картошкой фри. Прошло больше трех месяцев с того момента, когда она ее готовила в последний раз, но у беды свои законы. Ван-Ин со вчерашнего вечера почти ничего не ел.

– Гвидо.

Версавел устроился у камина. Через пятнадцать минут его глаза закрылись, и сейчас он спал сном праведника.

– Пусть спит, – сказала Ханнелоре. – В холодильнике еще есть немного сыра на случай, если он потом проснется голодным.

Ван-Ин молча поглощал картошку фри и не жалел майонеза.

– Я задаю себе вопрос, что завтра напишут газеты, – произнес он задумчиво, перед тем как взять еще кусочек.

– Полицейский застрелил министра иностранных дел, – озвучила Ханнелоре возможный заголовок. – Завтра ты будешь самым известным человеком Фландрии.

Ван-Ин макнул в жирный майонез последние кусочки картошки фри.

– Так этому скотине и надо. Теперь никто не сможет замять это дело.

Он отодвинул в сторону свою тарелку и закурил сигарету.

– Не замять одно, так замять другое, – заметила Ханнелоре с сарказмом.

– Что ты имеешь в виду?

Ханнелоре наколола на вилку кусочек картошки.

– Если я правильно понимаю, Барта ты преследовать не собираешься.

Ван-Ин сделал глубокий вдох.

– По сравнению с мерзостью высокопоставленных лиц преступление Барта можно не принимать в расчет. Провост и Брэйс получили по заслугам. Не понимаю, почему мы должны заставлять государство тратиться на дорогой процесс. Правосудие свершилось. Ни у кого больше не возникнет вопросов.

Ханнелоре сглотнула. В принципе он был прав, но, как заместитель прокурора, она должна была позаботиться о том, чтобы соблюдался закон.

– Если только прокуратура не хочет во что бы то ни стало преследовать Барта, – флегматично заключил Ван-Ин.

– Хорошо. Я могу себе представить, что Бекман не будет сопротивляться. Но что мы будем делать с Артсом?

– Артс признался в соучастии, – сказал Ван-Ин. – Его заявление у меня при себе. Немного удачи – и его оправдают.

Он достал из внутреннего кармана заявление Артса.

– Наш друг знает закон. Он более или менее добровольно сдался и ссылается на принцип исключения наказания из-за принуждения к соучастию. Кроме того, все, кто может свидетельствовать против него, мертвы. So what? [72]Настоящие виновные приговорены и осуждены.

Ханнелоре прочитала признание Артса. Ван-Ин открыл бутылку мозельвейна и устроился рядом с храпящим Версавелом.

– Разве ты не говорил, что Дани сделал коррекцию груди в 1986 году? – спросила Ханнелоре немного погодя.