Питер Аспе - Дети Хроноса

Александер Де-Ягер был знаменитым жителем Брюгге. По крайней мере, так он думал. Судмедэксперт вел активную социальную жизнь. Он был председателем различных культурных сообществ и научным руководителем местного карнавального объединения. Де-Ягер был худой и костлявый – его фигура не соответствовала образу горячего бургундца, которым он во что бы то ни стало хотел собой являть. Де-Ягер искал признания в кругах, к которым не принадлежал. У него как у врача была такая репутация, с которой мало на что можно рассчитывать. Пятнадцать лет назад после серьезной профессиональной ошибки его едва не исключили из ордена врачей. Работа в прокуратуре показалась ему в тот момент удачной альтернативой. Там ему приходилось иметь дело только с покойниками, что существенно снижало вероятность допустить вторую ошибку.

Ван-Ин остановил свой взгляд на лысой голове Де-Ягера. «Один скелет ощупывает другой», – весело подумал он.

– Это бесспорно человеческие останки, – заявил Де-Ягер академическим тоном.

Он взял череп в руки и показал его остальным, как дешевый трофей. Версавел посмотрел в другую сторону. Прошло столько лет, а судмедэксперт так и не имел ни малейшего понятия о правилах обследования следов преступления. Подобный непрофессиональный подход часто приводил улики в негодность. Неудивительно, что у народа пропало доверие к работе суда. Рюди Дегранде думал, вероятно, о том же, потому что утешительно подмигнул инспектору Версавелу.

Ван-Ин сдавленно вскрикнул, получив тычок между ребер. Де-Ягер раздраженно посмотрел в его сторону, но заметил Ханнелоре и расплылся в улыбке.

– А, это вы, госпожа заместитель прокурора. Я не знал, что вы уже прибыли.

Ханнелоре продолжала стоять на безопасном расстоянии от ямы.

– Вы не могли бы нам что-нибудь рассказать о причине смерти, доктор?

Де-Ягер был ростом не выше метра шестидесяти. Стоя в яме, он был похож на движущийся скульптурный бюст.

– Нет.

Де-Ягер положил череп на край ямы. У Ханнелоре возникло ощущение, что пустые глазницы черепа уставились на нее. Или это Де-Ягер пытался заглянуть ей под юбку?

– В данный момент я не вижу никаких признаков, которые бы позволили мне сформулировать обоснованное заключение. Дальнейшее обследование должно показать, умерла ли жертва естественной смертью или нет.

Ван-Ин скривился. Версавел, не в силах сдержать ухмылку, прикрывал лицо рукой.

– Вы имеете в виду, что мне придется ждать результатов вскрытия?

– Да.

– И когда мне ожидать ваш отчет?

Вероятно, впервые Де-Ягеру задали подобный вопрос. Бедный судмедэксперт задохнулся.

– Мне потребуется несколько дней. Как насчет начала следующей недели?

– Сегодня только понедельник, – расстроенно заметила Ханнелоре.

Де-Ягер, почувствовав себя неловко, огляделся.

– Я сделаю все возможное, чтобы закончить вскрытие до конца недели, – сказал он с застывшей ухмылкой.

Ханнелоре наградила его сияющей улыбкой:

– Прекрасно, доктор.

Она повернулась и пошла к дому. Даже Ван-Ин стоял, потрясенный ее поведением.

– Сколько сейчас времени?

Версавел посмотрел на свои часы:

– Двадцать минут пятого.

Ван-Ин неохотно отпил минеральной воды. В довершение всего она уже была негазированная. Ничего удивительного. Стакан уже больше четверти часа стоял под палящим солнцем. Ханнелоре может идти к черту со своей диетой. Он поднял руку. Официант отреагировал моментально, оно и понятно, кроме Ван-Ина и Версавела, на террасе никого не было.

– Две «Перрье»? [1]– спросил он жадно.

– Нет, мне «Дювель» [2]. Холодное, если можно.

Ван-Ин, довольный, откинулся на спинку плетеного стула. Теперь он прекрасно представлял, как Александр Македонский разрубил гордиев узел.

– Какое счастье, что Ханнелоре срочно надо в суд.

Ван-Ин ожидал услышать какое-нибудь язвительное замечание.

– Проблемы, Версавел?

– У меня нет, Питер. Но если ты потом встанешь на весы…

Ван-Ин пожал плечами и вылил тепловатую минеральную воду в совершенно высохшую траву.

– Скелеты наводят меня на мысли о пустыне, Гвидо. Более того, прошло две недели с тех пор, как я не устоял против искушения. Я умираю от жажды.

Это прозвучало несвязно, но Версавел уже привык. Любая ассоциация, которую приводил Ван-Ин, в конечном счете вела к «Дювелю».

– В пустыне большинство людей довольствуются водой. Ты, наверное, единственный фламандец, который утоляет жажду «Дювелем».

– Нет правил без исключений, Гвидо. Ты ведь должен это знать, ты же голубой.