Мария Жукова-Гладкова - Ненависть начинается с любви

Я пообедала, потом решила немного позагорать и искупаться. Когда вышла к бассейну на корме, оказалось, что мы отошли от берега уже на приличное расстояние. Я не знала ни нашего маршрута, ни у какого острова планируется остановка и желающие смогут спуститься на берег и осмотреть девственную природу. Я собиралась спускаться. Когда еще мне представится такая возможность? Хотя Галтовский хочет, чтобы я постоянно работала на него…

Но я не собиралась ничего загадывать надолго вперед. Я собиралась жить одним днем и наслаждаться тем, что у меня есть здесь и сейчас.

– Добрый день! – услышала я веселый голос, подняла голову и увидела Катеньку, жену политика. – Я – Катя, жена…

– Я помню. Решили искупаться?

– Да. Так здорово вырваться в тепло из холодной Москвы! Жаль, ненадолго. У Андрея много работы. Варвара Николаевна…

– Для вас – просто Варвара.

Я подумала, что мы с Катей почти ровесницы, я ведь совсем ненамного старше нее.

– Ну, тогда давай и на «ты», – предложила Катя.

Я кивнула.

– Что тут планируется? – спросила четвертая жена политика, профессиональный политолог и кандидат наук.

– Отдых. Я не знаю расписания всех мероприятий. Совместными будут только ужины. Скорее – вечера. И ведь круиз продлится всего неделю. Соскучиться не успеешь.

– Да мне никогда не бывает скучно. Я книжки с собой взяла. Надо определиться с темой докторской.

«И защититься, пока муж – известный политик», – добавила я про себя. Хотя все правильно.

В это мгновение у меня запищала рация. Я бросила взгляд на вызывавший меня номер. Каюта Бардашевич и Байкалова.

– Извини, мне нужно идти.

– Нам с Андреем объяснили, как кого вызывать, – сообщила Катя. – Это так работает?

– Да. И все, кого вы вызываете, придут к вам.

Я быстро оделась в капри и футболку, не снимая мокрого купальника, и отправилась к известному певцу.

– Войдите, – послышался голос Макса Байкалова в ответ на мой стук.

Я вошла и замерла в ожидании. Я еще не знала, бежать мне за чемоданчиком или нет, вызывать ли подмогу, чтобы отвести роженицу в нужное место. Мне нужно было узнать причину вызова.

– Почему вы не в белом халате? – надменно спросил Бардашевич, выплывая из соседней комнаты именно в нем. Конечно, не в медицинском, а в шелковом, доходящем до пят, запахивающемся спереди и подвязанном поясом с золотыми кистями. Выражение лица у него стало еще более недовольным, чем при подъеме на яхту.

– Распоряжение господина Галтовского, – невозмутимо ответила я. – Он не хочет видеть белые медицинские халаты на своей яхте.

– А руки вы помыли? – не отставал Бардашевич. Его голос казался мне неприятным, не то что при исполнении старых песен.

– Перед тем как зайти в вашу каюту? – уточнила я невозмутимо. – Перед входом раковин нет. Я помою их непосредственно перед оказанием медицинской помощи. Кому она требуется?

– Заберите наш инкубатор, и чтобы я ее больше в своей каюте не видел, – ледяным тоном объявил известный певец, развернулся и ушел.

«Ничего себе!»

Я повернулась к сидевшему на белоснежном диване Максу Байкалову.

– Ее здесь негде размещать, – сказал он. – Мы сразу говорили, что она должна жить отдельно.

– Но ведь Роман Борисович…

– Мы рассчитывали на другое размещение. Мы хотели, чтобы инкубатор поселили к врачу, то есть к вам. Олег взял себе спальню, в соседней комнате будет спать Иннокентий. А я – здесь.

«Они спят по отдельности?» – удивилась я.

А «здесь», между прочим, было очень неплохо. Единственная комната моей квартиры меньше этой, об обстановке вообще молчу.

В это мгновение из соседней комнаты, куда удалился Бардашевич, появился один из финнов с ведром, тряпкой и виноватым лицом. Ничего не сказал и быстро выскользнул за дверь.

– Она блюет, – сообщил Макс Байкалов.

«Вроде бы срок уже большой. Хотя у десяти процентов беременных женщин бывает предэклампсия – поздний токсикоз беременных».

– Как только мы отошли от берега, ей плохо стало, – сообщил молодой человек. – Она в туалет побежала. А второй раз не успела. Так что забирайте ее себе, – посмотрел на меня красавчик, потерянный для женщин. – В любом случае никто из нас не собирается с ней спать в одной комнате. У нас у всех свои планы. Мы-то втроем давно знакомы, а Олег с Иннокентием так вообще как родные люди. Если бы тут какой-то отсек был, кладовка – а ничего нет! Роман Борисович сказал, что выделяет нам всем три комнаты, и мы сами будем решать, когда инкубатору выходить, когда нет, и выходить ли вообще. Мы согласились. Мы на самом деле подумали, что так лучше, а теперь видим, что нам мало места. И она больная!