Артур Дойл - Алмаз раздора. До и после Шерлока Холмса [сборник]

— Я не отвечаю за утверждения этого человека, я также не могу повлиять на умозаключения Вашей светлости. Осмелюсь лишь сказать, что поскольку они ставят под сомнение мою честь, они суть ничтожны и абсурдны. Я передаю свое дело на рассмотрение совета. Вы знаете или же можете легко узнать, что представляет собой этот Джейкс. Возможно ли, что ваше суждение будет основано на заявлениях этого сомнительного субъекта, а не на словах человека, долгие годы являющегося достойным членом уважаемого клуба?

— Я собираюсь заявить, Ваша светлость, — вступил в разговор сэр Чарльз Бенбери, — что хоть я и согласен со всеми высказанными вами замечаниями, я все же придерживаюсь мнения, что предъявленные свидетельства носят столь недостоверный характер, что нам не представляется возможным предпринять на их основании какие-либо действия.

— И мы того же мнения, — вторили ему некоторые члены совета, и из-за стола послышались одобрительные возгласы.

— Благодарю вас, господа, — сказал Хоукер, вставая. — С вашего разрешения я хотел бы закончить заседание.

— Прошу прощения, сэр. У нас имеются еще два свидетеля, — остановил его лорд Рафтон.

— Джейкс, вы можете удалиться. Оставьте документы у меня.

— Благодарю вас, милорд. Всего доброго, мои благородные состязатели. Если вам понадобится петух или терьер…

— Довольно! Покиньте помещение.

Беспрестанно кланяясь и подобострастно оглядываясь, Вильям Джейкс исчез из зала.

— Я хотел бы задать несколько вопросов Тому Криббу, — объявил лорд Рафтон. — Пригласите его.

Минутой позже в дверях показалась плотная фигура чемпиона, и он, тяжело ступая, вошел в зал. Одет Крибб был как типичный англичанин среднего достатка — в синий камзол с блестящими медными пуговицами, тускло — коричневые штаны и высокие сапоги. Его лицо также соответствовало национальному типажу — широкое, несколько настороженное и очень спокойное. На голове он носил шляпу с загнутыми полями и низким верхом, которую тут же снял и засунул под мышку. Простоватый Том заволновался больше, чем когда-либо на ринге, и теперь беспомощно озирался, словно бык, попавший в незнакомый загон.

— Мое почтение, благородные господа! — несколько раз повторил он, смущенно приветствуя собравшихся.

— Доброе утро, Том, — приветливо отозвался герцог. — Присядьте-ка на стул. Как дела?

— Чертовски жарко, Ваша светлость. То есть я хотел сказать — очень тепло. Понимаете, сэр, нынче я сам себе импресарио. Так что если сперва в Ковент-Гарден, потом в Смитфилд, а затем снова бегом сюда да ежели еще набрал лишних двадцать восемь фунтов веса…

— Мы все прекрасно понимаем. Скоро мы вверим вас заботам нашего метрдотеля.

— Хочу спросить вас, Том, — начал лорд Рафтон. — Вы помните, что произошло у вас в заведении вечером третьего мая?

— Я слышал, что пошли какие-то слухи, и постарался припомнить все, что смог, — ответил он. — Да, я хорошо помню тот вечер, потому что тогда новичок здорово всыпал старине Бену Берну. Боже мой, вот смеху-то было. Бен ушел в нокдаун в первом же раунде, и не успел он отдышаться, как…

— Это к делу не относится. Вернемся к поединку позже. Вы узнаете эти карты?

— Ну да, это карты из моего заведения. Я закупаю их дюжинами, по шиллингу за колоду у Неда Саммерса с Оксфорд-стрит, того самого, что…

— Ну что ж, с этим все ясно. Теперь скажите, вы видели в тот вечер присутствующих здесь сэра Джона Хоукера и сэра Чарльза Тревора?

— Да, видел. Помню, как сказал еще сэру Джону, чтобы он полегче боксировал с новичками, потому что был один парень по имени Билл Саммерс, из Норвича, и когда сэр Джон…

— Оставим это, Том. А скажите-ка, вы в тот вечер видели вместе сэра Джона и букмекера Джейкса?

— Джейкс был там, он еще спросил девушку за стойкой: «Сколько у тебя денег, дорогуша?» А я ему: «Ах ты, пес…»

— Достаточно, Том. Вы видели вместе этого Джейкса и сэра Джона?

— Да, сэр, когда вошел в гостиную после боя между Шелтоном и Скроггинсом. Они были там одни, и Джейкс сказал, что у них был деловой разговор.

— Они были настроены дружелюбно?

— Ну, это как сказать. Кажется, сэр Джон был чем‑то недоволен. Но ей-богу, в такие вечера я занят по горло, и если мне врезать по голове, я даже не замечу.

— Больше ничего не хотите нам сказать?

— Да я и не знаю, что и говорить-то. Мне бы сейчас вернуться к стойке.

— Очень хорошо, Том. Вы можете идти.

— Хотел бы напомнить благородным господам, что в следующий вторник у меня бенефис в Файв Корт, что на Сент-Мартин Лейн. — Том несколько раз поклонился своей коротко стриженной круглой головой и наконец вышел из зала.