Андрей Анисимов - Проценты кровью

– Что будем делать? – спросил Ерожин у Тани, с завистью отследив, как медленно и торжественно сзади по асфальту прокатили джип «Чероки» и «Лендровер». – Вот бы сейчас сменить наш «Сааб» на эти внедорожники…

Вопрос девушке подполковник задал для порядка. Он понимал, что младший лейтенант вряд ли поможет советом. Решать предстояло ему.

– Не знаю, – честно отозвалась Назарова. Их встреча после возвращения Петра из Москвы проистекала вовсе не так, как мечталось девушке. Ерожин внимательно выслушал ее доклад, похвалил за работу, но ни словом, ни жестом не выра-зил никаких чувств, помимо профессионального удовлетворения. Таня сдерживалась, как могла, чтобы не броситься москвичу на шею.

– Ладно, рискнем, – наконец решился Ерожин и, включив вторую передачу, повел иномарку по российскому бездорожью. «Сааб» буксовал, выбрасывая из-под колес потоки жидкой грязи, дрожал своим дорогим корпусом, но пер. Километр они проползли, хотя после каждой лужи Петр Григорьевич мысленно благодарил Бога, пока они передвигались по полю. Дальше проселок сворачивал в лесок. Перед поворотом Ерожин остановил машину.

– Надо взглянуть, что нас ждет впереди, – сказал он Тане и вышел. Ходить пешком по раскисшей глине, имея на ногах нормальные городские ботинки, требовало не меньшей отваги, чем езда по ухабам на иномарке. Петр Григорьевич передвигался не по самой дороге, состоящей из жидкой глиняной каши, а сбоку, по дерну. Когда-то тут растили рожь, но после развала колхозного быта поля поросли сорными травами. Жухлые заросли этих трав от холода и ночных заморозков полегли, образовав труднопроходимый ковер ржавого цвета. Ботинки Петра Григорьевича мгновенно промокли, но он самоотверженно дошагал до лесочка. В лесу проселок превратился в одну сплошную лужу. Ерожин обследовал путь, двигаясь в придорожном ельнике вдоль нее и грустно размышляя о ее глубине. Утешали только два факта. Первый, что лесок скоро кончался, и дальше дорога поднималась на бугор, и по сравнению с тем, что они уже одолели, казалась вполне сносной. Вторым фактом явился след от легковой машины. Его Ерожин отметил еще при повороте с бетонки. Этот след и сыграл главную роль в его смелом решении вести «Сааб» по болоту.

«Проскочим лесок, пробьемся», – сделал вывод подполковник и вернулся к машине. Ответив на вопрошающий взгляд Тани многозначительным «угу», Ерожин завел двигатель и, еще раз мысленно обратившись к Всевышнему, тронул с места. Половина лесной лужи осталась позади. Водитель уже готовил благодарственную реплику Господу Богу, но и милости Творца имеют границы. Правое колесо машины провалилось в глубокую, невидимую под водой, яму, и мотор заглох.

– Приехали, – констатировал подполковник. Он посмотрел в глаза попутчицы и, к своему удивлению, ужаса в них не увидел. Таня даже обрадовалась. В другое время и в другой компании она могла бы проявить испуг или неудовольствие. Но застрять с любимым в лесной луже, что может быть заманчивее?

Однако Петр Григорьевич романтических намерений попутчицы не разделял. Он прикинул, что если вылезет из своей водительской двери, окажется по колено в ледяной грязной воде. Откинув спинку сиденья, подполковник перекочевал назад, выбрался через заднюю дверь и, посоветовав Назаровой не высовывать нос наружу, отправился за подмогой. Выбор у него оставался небольшой: или возвращаться на трассу и ловить мощный грузовик с тросом, или подняться на бугор и оглядеть пейзаж в надежде найти что-либо поближе.

– Вернуться я всегда успею, – резонно заметил про себя Петр Григорьевич и поплелся на бугор. Его башмаки уже не просто намокли, а еще и обросли внушительным слоем глины, превратившись в нечто вроде водолазного свинца. Поднимать ноги в таких башмаках с каждым шагом становилось труднее. Петр старался на ходу стереть глину жесткой ботвой прошлогодних сорняков и упрямо двигал вперед. Старания его были вознаграждены полностью. За бугром, не более чем в полукилометре от его вершины, виднелась одноэтажная постройка из силикатного кирпича, огороженная полуразрушенным бетонным забором. За забором просматривались врытые в землю, почерневшие от времени цистерны. Ерожин не слыл эстетом, но его часто удивляла способность русских людей строить ужасающе мерзкие производственные здания, вписывая их в великолепный ландшафт родной природы. Но сейчас ему было не до критических размышлений. Наоборот, Ерожин испытал радость от зрелища. Особенно порадовал глаз москвича силуэт «Кировца». Трактор не походил на заброшенный металлолом и дремал возле крыльца кирпичного строения. Петр Григорьевич, ободренный увиденным, напролом зашагал к цели. Трава пыталась удержать, путала ноги, но подполковник все препятствия героически преодолел. В кирпичном домике, служившем раньше колхозной автомастерской, сидели три мужика. Двое пили пиво. А третий вертел в руках инструмент, и это занятие поглощало его внимание полностью.