Андрей Анисимов - Сыскное бюро Ерожина

Обескураженный супруг прочитал послание и не снимая куртки, плюхнулся на стул. Он еще раз проглядел записку и машинально перевернул листок. На обратной стороне так же имелся текст. Но он был мелким, и Петру Григорьевичу понадобились очки. Он надел их и прочел всего одну строчку. «Доктор физических наук Семен Яковлевич Вишневский ближайший друг покойного академика Понтелеева, на похоронах стоял рядом с вдовой.» Дальше шел номер телефона и адрес Вишневского. Задание, полученное утром от мужа, Надя перед отъездом выполнила.

В Вильнюсе Фридрих Эдуардович Мюллер бывал не однократно, но в свободной Литве оказался впервые. Самолет старик перенес на редкость легко. Последние годы врачи ему летать не советовали, и профессор путешествовал железной дорогой. Поэтому усаживаясь в кресло самолета, он немного волновался. Но соседство Норы, которая сразу положила свою головку ему на плечо, Фридриха Эдуардовича от тревожных мыслей отвлекло.

– Я немного устала и если ты не возражаешь, подремлю. – Сказала Нора и прикрыла свои синие, бархатные глаза. Мюллер улыбнулся и затих. Все время полета, чтобы не разбудить свою очаровательную приятельницу, он боялся пошевелиться. Чемоданчик профессора с вечерним костюмом, неизменным стеганым халатом, несколькими рубашками и сменой белья, таможня открывать не стала. Нора, вообще, путешествовала только с дамской сумочкой. Им проштамповали паспорта и, пожелав приятного отдыха, выпустили за пограничный барьер. В зале аэропорта, к Норе сразу подошел высокий молодой человек, и широко улыбаясь, поздоровался.

– Знакомься, милый, Это Гундас, мой литовский приятель. Он любезно согласился помочь нам устроиться.

Гундас выхватил из рук профессора чемоданчик и, продолжая улыбаться, быстро пошел к дверям. Нора взяла профессора под руку, и они зашагали следом. Выйдя из дверей аэропорта, Нора остановилась:

– Давай здесь немного подождем. – Предложила она профессору. Через минуту к ним подкатил сверкающий лаком белый автомобиль. За рулем сидел литовский приятель Норы. Он вышел и галантно распахнул перед москвичами заднюю дверцу. Через пятнадцать минут они уже ехали по улицам литовской столицы. Фридрих Эдуардович с трудом узнавал Вильнюс. Новые торговые здание, обилие рекламы, все было другое.

– Господи, это же Пламенеющая Анна. – Обрадовался Мюллер, приметив, наконец, знакомый готический храм. Гундас подвез их к трехэтажному особнячку в старом городе. Ни рекламы, ни светящихся вывесок на фасаде профессор не увидел. Лишь сбоку от массивной двери с зеркальными стеклами имелась маленькая бронзовая табличка «Отель Валенсия». Как только их автомобиль притормозил, зеркальные двери раскрылись, и к ним вышел швейцар. Швейцар был одет в зеленый шитый золотом сюртук и высокую кепку с золотым вензелем. Лицо его оставалось каменным. Суровый страж подъезда забрал багаж из машины и внес его в холл. Профессор вошел за ним, и огляделся. Стойка администратора, мебель и даже дверцы лифта, все было здесь старомодно и шикарно.

– Тебе нравится? – Спросила Нора и на секунду прильнула к Фридриху Эдуардовичу.

– Здесь чудно. – Улыбнулся профессор. Их номера располагались, на втором этаже рядом. Нора показала профессору его покои:

– Если не возражаешь, давай немного почистим перышки и через часик пойдем поужинаем. В этом отеле очень вкусно кормят и есть программа. – Прощебетала она и упорхнула. Мюллер остался один. Он немного постоял, оглядывая новое жилище. Номер, как и холл, отличался старомодным шиком и состоял из прихожей со шкафами для одежды и обуви, и двух комнат, гостиной и спальни. В гостиной имелся письменный стол с телефоном и факсом, два кожаных кресла и такой же диванчик. В углу, рядом с баром и холодильником, Мюллер заметил телевизор с огромным экраном. Телевизор обладал гнездом для видиофильмов, а экран его был повернут так, что изображение можно было видеть и из спальни. Пожилой путешественник открыл чемоданчик, повесил в шкаф свой выходной темный костюм и, с удовольствием разделся. Ванная сияла чистотой и обилием полотенец. На мраморном столике красовались всевозможные бутылочки с шампунями, кремами и разными пенными добавками. Профессор принимать ванную воздержался, а ограничился душем и тщательно побрился. Он уже сегодня брился, но это было утром и в Москве, а сейчас вечер и он в Вильнюсе. Предвкушая ужин с синеглазой красавицей, старик желал выглядеть достойно. Покончив с туалетом, Мюллер облачился в халат, и прилег на огромную кровать, поверх покрывала. Нора обещала зайти через час. До ее прихода еще оставалось время, и профессор решил с дороги немного отдохнуть. Как ни легко он перенес перелет, такой ритм жизни для человека в восемьдесят лет, нельзя назвать обычным. Мюллер сумел пятнадцать минут подремать. Он даже видел сон, но не мог его припомнить.