Андрей Анисимов: Сыскное бюро Ерожина

Тело Валерия Андреевича Понтелеева обнаружила супруга академика, приехав на дачу в Барвиху во вторник около трех часов дня. Она вообще ехать не собиралась, но за вечерним субботним чаем Валерий Андреевич неожиданно заговорил о даче. Общих тем для разговора у «молодоженов» было немного. Видимо, поэтому академик и вспомнил о своем садовом хозяйстве и сообщил, что в Барвихе давно созрели сливы и ранние яблоки. Марина Васильевна заволновалась, и решила не дать урожаю погибнуть. Своего сада у нее до замужества не было, и к даровым фруктам неизбалованная женщина относилась уважительно. Она собиралась быть на даче рано утром, но давали сериал, и Марина Васильевна увлеклась и проканителилась с отъездом. Героям «Санты Барбары» она сопереживала с первой серии, и хотя не всех помнила, следила за сюжетом сериала вдохновенно. Выключив телевизор, Марина Васильевна взяла большую корзину, множество пакетов и, повязав косынку, вышла из дома. От метро Беговая до дачи ходила электричка. Поезда ждать долго не пришлось, и через сорок минут супруга академика вошла в рубленый двухэтажный дом.

Бездыханный Валерий Андреевич лежал на спине в своей постели, и бледное лицо старика не выражало ни мук, ни ужаса. Покойный ученый, казалось, спит и видит приятные сны. Марина Васильевна дотронулась до его руки, и лишь ощутив мертвенный холод, вздрогнула и от неожиданности вскрикнула. Понтелеев отбыл на дачу еще в воскресенье, и сколько он пролежал так в постели, супруга определить не могла. Плакать и кричать Марина Васильевна не стала, а взяла телефон и набрала номер скорой помощи и милиции. Через двадцать минут из Красногорска на дачу в Барвиху прибыли медики и следственная группа.

Врач констатировал смерть знаменитого ученого. Признаков насилия на теле усопшего медэксперт не обнаружил, а кончина человека в семьдесят девять лет особого удивления у специалистов вызвала не могла. Увы, и академики смертны. Следователь записал рассказ супруги покойного о том, при каких обстоятельствах она обнаружила остывшего мужа. Дюжие ребята пристроили труп на носилки и, прикрыв простыней, деловито вынесли из дома. Фургон с красным крестом укатил, за ним последовал милицейский микроавтобус, и Марина Васильевна осталась на даче одна. Она уселась в мягкое плюшевое кресло и сидела так минут двадцать. Глаза вдовы остановились на небольшой карточке в овальной рамке. Со снимка улыбалась строгая женщина в круглых очках с прической по моде пятидесятых годов. Марина Васильевна видела фотопортрет этой женщины в городской квартире профессора, и знала, что это Нора Понтелеева, первая жена Валерия Андреевича, погибшая в автомобильной катастрофе много лет назад. Наконец, она вскинула голову, словно очнувшись, сняла косынку, про которую забыла, встала и медленно побрела по даче. Здесь она была раньше всего один раза и теперь оглядывала свои наследные владения. Старый добротный двухэтажный дом строил еще отец Понтелеева, тоже известный ученый. Участок под дачу Андрей Афанасьевич Понтелеев получил по личному распоряжению Иосифа Виссарионовича Сталина. Поросший соснами, огороженный высоким дощатым забором, этот участок в пол гектара представлял теперь целое состояние, поскольку земля по Рублевскому шоссе ценилась очень дорого. Здесь расположился самый престижный дачный район Подмосковья. Кроме участка и дачи, вдова наследовала четырех комнатную квартиру в доме академии наук на Большой Дмитровке и становилась хозяйкой научного архива. Цену архива мужа она не знала, но по тому интересу, который проявляли некоторые коммерческие фирмы к разработкам академика, догадывалась, что и это товар не дешевый. Марина Васильевна становилась богатой вдовой, но радости от этого не испытывала. Все что произошло с обыкновенной московской пенсионеркой за последний год скорее походило на фантастический водевиль. Расскажи ей кто-нибудь, что она на старости лет станет женой академика, а через два месяца окажется состоятельной вдовой, она бы долго смеялась. Марина Васильевна имела не очень большой, но практичный ум и в сказки не верила. Надо признаться, что и к богатству она никогда не рвалась и потребности имела скромные. Потому и никакого восторга от свалившегося капитала не испытывала. Профессора ей было жаль, но она его слишком мало знала, да и он сильных чувств, к женщине не проявлял. Поэтому его смерть, горем для себя новоявленная вдова считать не могла. Она вздохнула, еще раз оглядела дачу, подошла к телефону, и позвонила: