Андрей Анисимов: Кто стрелял в урода?

Часть ресторана отеля находилась на берегу моря. Вечер стоял теплый, и Ерожины решили ужинать на воздухе. После картошки фри Ванечку и Леночку вели на детскую дискотеку, и супруги получали возможность посидеть вдвоем.

– До чего же классно тут все налажено. И дети при деле, и мы можем расслабиться. – Улыбнулась Надя, накладывая в тарелки овощи. Отдыхающие обходили длинные ряды «шведских столов» и сами выбирали себе трапезу. Ерожиным повезло, столик у самого моря занять не успели. Петр прошествовал к бочкам и вернулся с двумя бокалами молодого местного вина.

– Ну, что, Надюх, ты довольна? – Подмигнул Ерожин, поднимая бокал: – Выпьем за нас. Мы же первый раз за границей.

Они выпили. За соседним столиком компания из трех пожилых немцев сосредоточенно поглощала ужин, запивая сосиски пивом.

– Смотри, столько разной еды, а они каждый день и на завтрак и на ужин лопают сосиски. – Кивнула на соседей Надя.

– Они же немцы. – Улыбнулся Петр: – Им положено. Так ты не ответила?

– Конечно, довольна, Петенька. Мы же впервые по-человечески отдыхаем. Посуду мыть не надо, море чистое, дети под присмотром. Все как в сказке. Я даже не знала, что такое бывает. Думала только в кино, когда артисты богачей изображают.

– Наденька, здесь богачей нет. Это все… – Он обвел взглядом соседние столики: – Это все средний класс. И мы туда попали…

– Не говори так. Слишком уныло звучит. – Сморщила носик Надя и принялась за ужин, Петр последовал ее примеру. Оба от купания и любви изрядно проголодались, но поняли это только сейчас.

– Что же приключилось у Глеба? – Вспомнила за десертом Надя.

– Его напугал бабник-урод. – Усмехнулся Петр.

– Глеба напугал? – Надя вскинула бровь: – Ты серьезно?

– Вполне. Он поэтому и звонил.

– Чудно. Я думала, что Глеб ничего не боится. Он такой здоровый бугай и никогда не трусил. Помнишь, как он приволок на плечах прямо в бюро двух уголовников? Я при виде каждого от страха бы дрожала. А он двоих, как овец… А тут бабника испугался. И почему бабник – урод?

– Я не слишком в курсе. А урод, видно, от природы… – Развел руками Ерожин: – Тебе нравятся уроды?

– Судя по тебе, не очень. Но если честно, я влюбилась в тебя вовсе не от твоей неотразимой внешности.

– За неотразимую внешность спасибо. Так чем же я тебя приманил?

– Помнишь, когда у сестры на свадьбе ты меня танцевать пригласил. Ты меня взял, и я в твоих руках почувствовала себя такой маленькой и беззащитной, и так мне от этого стало удивительно хорошо, что я больше ни о ком думать не могла. Словами этого не объяснишь…

– Да, женщины народ загадочный.

– Это для тебя загадочный? – Ехидно поинтересовалась Надя.

– Для меня в том числе. И не надо иронии. Я уже много лет ни на кого не смотрю и чист, как ангел. – Искренне возразил супруг.

– Насчет «не смотрю» не будем. Ты здесь всех девчонок давно разглядел, да и они тебя тоже. Я с тебя глаз не спускаю, а то бы ты показал ангела… – Засмеялась Надя, но ее темные глаза смотрели на мужа серьезно…

Беньковский сидел в кабинете, положив ногу на ногу, и Волков не мог заставить себя отвести взгляд от его башмаков. Правый был на несколько номеров меньше левого.

– Итак, вы подъехали с вашей приятельницей к ее дому. Почему не поднялись вместе с ней в квартиру? – Майор, справившись с притяжением башмака, продолжил допрос свидетеля.

Беньковский скривил выпяченную нижнюю губу в гаденькой улыбке:

– Если вы спите с замужней женщиной, вовсе не обязательно сдавать ее мужу с рук на руки. Вам так не кажется, молодой человек?

– У меня нет подобного опыта. – Наивно признался Тимофей и, спохватившись, зло выпалил: – Вопросы здесь задаю я.

– Я и ответил…

– Тогда почему не уехали сразу, а остались в машине у подъезда?

– Лиля просила подождать ее десять минут.

– Чем она мотивировала свою просьбу?

– Плохим предчувствием. Сказала, что у нее нехорошо на сердце.

– Она отсутствовала ровно десять минут?

– Да, ровно десять минут.

– Откуда такая точность?

– Я смотрел на часы. В десять тридцать она вышла.

– Вы все десять минут не покидали машины? Подождите. – В магнитофоне закончилась пленка, и Волков сменил кассету: – Можете отвечать.

– Нет, в машине я сидел меньше. Несколько минут ушло на разговор с вашим сотрудником. Вы сами об этом должны знать. – Беньковский вяло ухмыльнулся, и один его глаз уставился на Волкова.

Тимофей заставил себя выдержать паузу, не отводя взгляда: