Сергей Семипядный - маленькие и неприметные

– Что?!

– Например, заказное убийство… – начал Гольцов и сам же себя перебил: – Что с вами? Лариса Виленовна, вам плохо?

– Нет, всё нормально, – еле слышно пролепетала Телешова.

– Вам водички не принести? Где у вас водичка?

– Не надо воды. Но без адвоката я говорить не буду, – слабым голосом произнесла Телешова.

– Адвокат? А зачем нам адвокат? – удивился Гольцов. – Если вам что-то известно о вашем директоре, о Бояркиной Марине Григорьевне…

– Я ничего не знаю! – вскричала Телешова. – Пока не будет адвоката, я ничего говорить не буду!

– Ваша реакция на наш вопрос наводит на размышления, – заметил коллега Гольцова, всё тем же вкрадчивым голосом.

– Может быть, вы тоже имели отношение к этому? Вы были в курсе? – поддержал товарища Гольцов.

– Без адвоката я не скажу ни слова! – не сдавалась Телешова.

– Что же, все в вашей фирме занимались заказными убийствами? – оживился Гольцов. – Интересно, если так.

– Я ничего не знаю!

– Что же вы так разволновались? Марина Григорьевна, возможно, и вас привлекла к этой противозаконной деятельности?

– Что?

– Кого ещё ваш директор использовала на данном поприще? Подлесного? Вас? Кого ещё?

– Я вас не понимаю, – растерянно проговорила Телешова.

Неожиданная догадка встряхнула Подлесного, и он вскочил на ноги. Кушетка при этом скрипнула. Опомнившись, Дмитрий снова присел. Но было уже поздно – поверх ширмы возникло лицо пришедшего с Гольцовым, который, увидев Подлесного, удивлённо вскинул брови.

– Егор Палыч, а тут…

– Что? – За ширму заглянул Гольцов. – Мистер Подлесный? А что вы здесь делаете?

– Сижу. Я сначала лежал, а теперь сижу, – ответил Дмитрий.

– Лежите? Почему вы тут лежите?

– Мне стало плохо, и я прилёг. А что?

– В общем-то, ничего, – медленно выговорил Гольцов и посмотрел на своего товарища.

– Тогда я пойду. – Дмитрий поднялся. Мимо молча посторонившегося Гольцова он прошёл к двери и покинул комнату.

Бояркина сняла трубку почти мгновенно, но молчала.

– Это я, – сообщил Подлесный. – Я знаю, кто «заказал» тебя.

– Да ты что! – вскрикнула Бояркина.

– Телешова.

– Не может быть! То есть я хотела сказать, что я так и знала. Ещё когда ты меня обстреливал, я на неё подумала. Но как ты узнал? Через Глебово?

– Тут пришли к ней менты и стали спрашивать…

– Какие менты? Что спрашивать? – взволновалась Бояркина.

– Они думают, что она с тобой связана. Что вы с ней вместе участвовали в организации тех дел. Но я всё понял. По её реакции на их вопросы.

– Господи!

– Они спрашивали о тебе, а она испугалась и стала требовать адвоката.

– Она! Конечно, она! Я так и знала! Неумеха и бездарь! Она же снюхалась с Мышенковым. Они заодно. Это они придумали избавиться от меня. Ну я им задам! Где она?

– Она у себя.

– Сейчас я ей выдам, стерве!

– Не вздумай! Там у неё!.. – закричал Дмитрий, но Марина уже бросила трубку.

Бояркина позвонила Телешовой и наорала на неё.

– Даю тебе пять минут! Тебе и твоему жирному хахалю! Встречу через пять минут – убью! – кричала Лариса в трубку. – Выметайтесь оба, если жить не передумали! И по десять тыщ с каждого! Сроку – два дня! Вон! Вон из офиса! Через пять минут ваши жизнёшки будут стоить не по десять, а по сто тысяч!

Телешова сидела ни жива ни мертва. Телефонная трубка едва держалась в её ослабевшей руке.

– Что случилось? – заинтересовался Гольцов.

– Мне надо идти, – с трудом выговорила Телешова.

– Куда вам надо идти?

– Я не знаю.

– Кто звонит? – продолжал допытываться Гольцов.

– Марина Григорьевна.

– Бояркина?

– Да.

– Она жива?!

Телешова ответила растерянным взглядом. В эту минуту трубка выскользнула из её руки и упала на стол. Гольцов схватил трубку и поднёс её к уху.

– Ты, собака, думала, что я покойник? – ярилась Бояркина на том конце провода. – Это ты уже полутруп! Ты одной ногой уже там, падла! Я уничтожу вас обоих, голубки вонючие!

– Марина Григорьевна, угроза смертью – уголовно наказуемое деяние, – сказал Гольцов.

– Что? – не поняла Бояркина. – Кто это?

– Мы тут у Ларисы Виленовны как раз о вас говорили. И было бы неплохо, если… – Гольцов не договорил, так как Бояркина бросила трубку. Гольцов поднял глаза на Телешову. – Лариса Виленовна, чем вы так прогневали вашу начальницу?

– Я? Нет, я… Я тут вовсе и не… Извините… Простите, но мне пора. – Телешова стала подниматься.

– Куда же вы? Мы же не закончили.

– Извините, мне плохо. Я – в больницу.