Мэри Стюарт - Мадам, вы будете говорить?

Сумасшедший! Кофе вдруг стал неприятным на вкус, и я неловко поставила чашку на блюдце. Конечно, в этом суть дела – даже героиня имеет законное право бояться безумца, к тому же недавно весело признавшегося в совершенном им убийстве. Мне надо бежать. Не знаю как, но я должна бежать.

И тут мне на глаза попалась моя машина, повернутая носом к дороге с холма и стоящая в пятидесяти метрах от террасы. Я вспомнила кое-что, сказанное Ричардом Байроном прошлой ночью… кое-что о его автомобиле, припаркованном вдали от дороги. Если мне удастся добраться до своего «райли» без него, то я сумею сбежать. Моя машина быстроходная и абсолютно надежная. Я не рассмотрела в Ниме автомобиль Байрона, но знала, что на свой могу положиться. И я заправила его прошлым вечером. Все мои вещи при мне в сумке… Оставалось только бежать.

И раз уж Ричард Байрон изображает из себя моего мужа, то пускай объясняется и оплачивает счет.

Сердце у меня начало колотиться, я не осмеливалась посмотреть на Байрона. Я порылась в сумке, разыскивая вроде бы носовой платок, а на самом деле проверяя, на месте ли ключи от машины. Вытащила книгу прованской поэзии и положила ее на стол, пока шарила под ночной рубашкой. Пальцы сомкнулись на ключах, я переложила их в верхнее отделение сумки, где они будут под рукой. Затем достала носовой платок и сигарету, засунула книгу назад и закрыла сумку.

Ричард Байрон зажег спичку и поднес ее мне через стол. Я пыталась не смотреть на него, но что-то заставило меня поднять глаза. Он наблюдал за мной со странным выражением лица.

– Чего ради вы сюда приехали? – спросил он. Я постаралась ответить небрежно:

– Зачем все сюда приезжают? Увидеть логово волков Оранжа.

– Не могу не удивляться, – сказал он медленно, – где вы впутались в это дело. И кто такой Джонни?

Мои пальцы сжали сумку.

– Вам интересно? – спросила я. – Не горю желанием вас просветить. И к тому же не очень хорошо себя чувствую.

Он сделал нетерпеливое движение рукой и проглотил какой-то вопрос. Теперь мы были на террасе одни, официант исчез. Двое туристов вышли из гостиницы, задержались на минуту, затем шагнули на слепящее утреннее солнце. Девушка была одета в белое и размахивала алой сумочкой. Мужчина, в шортах цвета хаки и свободной льняной рубашке, держал в руках кинокамеру необычной формы. Они смеялись. Не торопясь, они прошли мимо нас, направляясь к руинам, и скрылись за высокой каменной стеной. С ними, казалось, исчез нормальный, безопасный и счастливый мир, и я снова оказалась один на один с Ричардом Байроном, втянутая в темный круг его маленького личного ада.

Какое-то время мы сидели в напряженном молчании, пока солнечный луч не продвинулся немного и не лег косым сиянием на носки моих босоножек. Где-то начала стрекотать цикада, сухо и ритмично.

Я уронила наполовину выкуренную сигарету и осторожно потушила ее на полу. Потом склонила голову на руки.

– Есть еще кофе? – спросила я как бы с трудом. И почувствовала его пристальный взгляд.

– Нет. Весь кончился. Что случилось?

Я слегка покачала головой.

– Ничего. Просто…– Мой голос замер, и я ничего не добавила. Последовало короткое молчание, я чувствовала, что он внимательно рассматривает меня, озадаченно и подозрительно. Но на этот раз, в отличие от Нима, у меня было преимущество – нельзя было усомниться в подлинности моего обморока прошедшей ночью, и этим утром после всего пережитого я выглядела не лучшим образом. Подняв голову, я посмотрела на него, зная, что глаза у меня покраснели и запали, а губы под яркой губной помадой сухие.

– Со мной все в порядке, – сказала я, – но не попросите ли вы официанта принести воды… или коньяка? Да, коньяка.

Не знаю точно, на что я рассчитывала. Наверное, опиралась на общую идею, будто надо создать впечатление слабой женщины, не способной совершить отчаянную попытку бегства. В голове у меня кружились обрывки воспоминаний о прочитанных триллерах; я размышляла, не выплеснуть ли коньяк ему в лицо и броситься прочь, пока он не опомнился.

И счастливый случай представился. На этот раз, как настоящая героиня, я не преминула им немедленно воспользоваться.

Ричард Байрон позвал официанта раз, другой. Я поникла на стуле, равнодушная ко всему. Но официант то ли не слышал, то ли был занят, но так и не появился. После тщетных призывов Байрон подошел к двери гостиницы, выглянул в пустой вестибюль, а затем, окинув меня долгим взглядом, вошел внутрь.

Только этого мне и надо было.