Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

– Если предположить, что убийца не Зорина, – продолжил я его мысль, – то мы не знаем, запер или нет убийца дверь, покидая квартиру.

– Совершенно верно, – кивком подтвердил Никонов.

– Долго просидела Зорина в подъезде?

– Трудно сказать, – пожал плечами Никонов. – Но думаю, что около часа.

– Она сказала, почему приехала днем домой?

– Благодаря рекламе, мы теперь знаем, что у женщин существуют «критическое дни», – с усмешкой сказал Никонов. – Людмила Викторовна плохо почувствовала себя по этой причине, хотя не каждый месяц ходит отлеживаться дома.

– Возможно, – это совпадение, – сказал я и спросил. – В котором часу наступила смерть Зайцева?

– Судебно-медицинский эксперт определил время между тринадцатью и четырнадцатью часами.

На посмертные признаки влияют разные факторы. Сам понимаешь, что это только в плохих детективах точно определяют время и говорят, что смерть наступила в тринадцать часов двадцать семь минут и сорок шесть секунд, – насмешливо закончил он.

– Что ты можешь сказать в отношении Зорина?

– Что здесь скажешь… – вздохнул Никонов. – Григорий Константинович, действительно, в этот день долго был в налоговой инспекции. Его машина не покидала платную стоянку с одиннадцати до пятнадцати часов. Да и такого импозантного мужчину трудно не заметить. Его видели многие и в здании налоговой инспекции, и в кафе, куда он заходил во время перерыва. Зорина я проверил на этот день чуть ли не по минутам. Вот если бы у него был пропеллер, как у Карлсона, или реактивный двигатель ниже спины, то еще можно было бы с ним поработать. А так… – Никонов развел руки. – Никаких перспектив по этой версии.

– Железное алиби, – подсказал я.

– Да, тверже, конечно, не придумаешь, – кивнул Никонов. – Забыл тебе сказать, что дверь квартиры Зориных была открыта «родным» ключом, а не отмычкой. Из вещей ничего не взяли из квартиры, а только подарили хозяевам труп.

– Я прекрасно понимаю, что по таким исходным данным может быть два подозреваемых: это супруги Зорины. Ты только что исключил Григория Константиновича из числа подозреваемых, медленно проговорил я. – Милочку Зорину я знаю около шестнадцати лет и, честно говоря, не могу представить в роли хладнокровного убийцы. Хотя это, так сказать, частное мнение, которое не собираюсь навязывать тебе.

– Я могу выслушать, но не принять чужое мнение. К тому же, Зорина не такая уж «пушистая и белая», как ты ее представляешь, – усмехнулся Никонов. – Хотя бы начать с того, что она смогла увести Зорина из семьи.

– Вот здесь ты не прав, – возразил я. – Милочка прожила с ним шестнадцать лет, а это не один месяц.

– А чего ей было не жить за широкой спиной Зорина? – удивился он. – Должен признать, что для девочки из провинции, приехавшей в город за знаниями, она прожила эти годы неплохо. Лучшей карьеры в городе сделать было трудно, – насмешливо закончил он.

Исходя из сказанного, я понял, что для Никонова основным подозреваемым в этом деле является Людмила Викторовна Зорина. Как я уже говорил, в таком случае переубедить Никонова практически невозможно. Оставался только один вариант: найти и предоставить ему настоящего убийцу Зайцева.

– А если это была действительно настоящая любовь? – попытался я заступиться за Милочку. – Ты сам видел и даже признал, что и сейчас Зорин видный мужчина. А тогда… – я сделал паузу и продолжил. – Думаю, что тогда Милочка даже не думала о разнице в возрасте. Гриша был не только видный самец, но и умный собеседник.

– Согласен, – кивнул Никонов. – Но и ты должен согласиться, что годы сильно меняют людей. Да и за прожитые с Зориным годы Людмила Викторовна слишком привыкла к хорошей жизни. Как по-твоему, на что она могла пойти, чтобы сохранить привычный уклад жизни?

– На все, – невольно вырвалось у меня.

– Вот ты и ответил на основной вопрос, – усмехнулся Никонов. – Теперь представь, что Зайцев попытался чем-то шантажировать ее. Чем тебе не повод для убийства?

– А где она взяла пистолет?

– Это, возможно, был не первый разговор с Зайцевым, а потому Зорина могла его купить, как крайнее средство.

– Вот это самое слабое место в твоей версии, которое поможет опытному адвокату разрушить всю версию.

– Почему?

– Да, я недостаточно хорошо знаю Людмилу Викторовну, а поэтому могу допустить многое. Допустим, что в действительности она «не белая и не пушистая». Допустим, что в ее замужестве на первом плане был тонкий расчет. Допустим также, что она хорошо прожила все эти годы и не хотела всего лишаться в один момент, – ровным голосом перечислял я. – Также допустим, что покойный Зайцев решил чем-то ее шантажировать. Все это я могу допустить. Но вот назвать Милочку круглой дурой я не могу.