Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

– Не откажусь.

Мы выпили, перекурили и решили ложиться спать.

Сначала легла Галина. Она заняла свою половину дивана, накрывшись пледом. Погасив свет, я тоже лег. Неожиданно Галина повернулась и приблизилась ко мне.

– Будь что будет, – тихо проговорила она, обнимая меня, и уткнулась своим носиком мне в шею. – Пойми, мне одной очень плохо!

Я почувствовал рядом ее тело, вспомнил фигурку девушки, которую вытирал, но тут же одернул себя. Да, она сейчас мне ни в чем не откажет, но я же потом буду чувствовать себя насильником.

– Значит, будем засыпать так же, как и просыпались, – сказал я, нежно поцеловав ее волосы. – Спокойной ночи…

– Спокойной ночи!

Я отправился на встречу с шефом около двух часов дня, чтобы не спешить, общественным транспортом, оставив свою машину на стоянке.

Галина проводила меня, чтобы закрыть за мною дверь.

– Конечно, Миша. Работа есть работа. Только, пожалуйста, не забывай, что я буду тебя очень-очень ждать, – сказала Галя возле двери и неожиданно нежно поцеловала меня в щеку.

Вот и пойми этих женщин: то всем видом показывают, чтобы к ним даже не прикасались, то неожиданно дарят нежный поцелуй. Все же лучше, чтобы избегать искушения, стоит в понедельник купить раскладушку и спать мне на ней, отдав весь диван в распоряжение Галины.

Проснувшись сегодня где-то в десятом часу, я тихонько встал, дав Галине возможность выспаться. Учитывая ее ночное дежурство накануне и нервное потрясение, я позволил ей поспать почти до полудня. Конечно, я не могу сказать, что Галина встала веселой, но уже полностью держала себя в руках.

Я был у двери кабинета шефа за пять минут до назначенного срока. Постучав, вошел в кабинет.

Меня удивил накрытый стол, в середине которого красовались две большие бутылки водки «Абсолют». За столом уже находились Владимир Михайлович и шеф, а также пустовал один стул.

– Здравствуйте!.. – произнес я.

– Ты точен, – отметил шеф. – Завтра девять дней после смерти Людмилы. Сам понимаешь, предстоит рабочий день. Но вот поминать раньше можно. Здесь собрались только мы, для кого Людмила была небезразлична.

Неожиданно Владимир Михайлович привстал и протянул мне руку. Обменявшись с ним и с шефом рукопожатиями, я опустился на свободный стул.

– Давайте помянем Людмилу, – сказал шеф, наливая водку в стопки.

– Меня интересует, Михаил, что из всего, рассказанного тобой ночью Дмитрию Петровичу, является правдой, – сказал Владимир Михайлович, ставя на стол пустую стопку.

– Только за одно могу точно ручаться, что именно Егор Алексеев убил Людмилу. В последнюю нашу встречу он рассказал все с такими подробностями, какие мог знать только убийца. Правда, причину убийства мне пришлось уже придумывать самому, – сделав паузу, я закончил. – Сейчас Алексеев лежит в реанимации.

– Лежал, – поправил меня Владимир Михайлович. – Теперь он лежит в морге. Не знаю, кто возьмется его хоронить.

– Вместе с ним в морге лежит, сбитая машиной, подруга Людмилы, Мария Астахова. Думаю, будет вполне логично, если обоих своих сотрудников, попавших в ДТП, похоронит Баев, не деля при этом на хороших и плохих. Я готов компенсировать ему половину расходов. Не думаю, что будет правильно, если Баев организует только похороны Людмилы Фоминой. Лишние пересуды вокруг этих смертей никому не нужны.

– Помянем! – сказал Владимир Михайлович, разливая водку по стопкам.

Мы молча выпили и закусили.

– Думаю, что мой будущий юрист прав, – сказал Васильев, – в логике ему не откажешь.

– Да, прав, – подтвердил Владимир Михайлович, – но, вот место этому убийце найдется только на окраине кладбища.

– В этом никто не будет виноват. Все решает администрация кладбища, – пожал я плечами. – Но вот Марию Астахову нужно будет похоронить в одной ограде с Людмилой. Они при жизни были подругами.

– Ты в своем уме?! – возмутился Владимир Михайлович. – Да я такой отгрохаю ей памятник! Поверь, Людмила стоила этого.

– И подпишите: «От любящего Владимира Михайловича»! – насмешливым тоном закончил я.

Я заметил, как усмешка скользнула по лицу шефа, а вот Владимир Михайлович застыл с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего, и широко раскрытыми глазами. Скорее всего, он быстро сумел взять себя в руки и негромко сказал:

– А ты еще тот тип…

– Просто я реально смотрю на жизнь и выбираю самые оптимальные варианты для всего. Да, вы можете отгрохать большой памятник. Но кому он, кроме вас, будет нужен? – я сделал паузу и продолжил. – Такой памятник будет вызывать любопытство прохожих, а у некоторых и чувство зависти. Он может породить ненужные слухи. А вот Людмиле уже все равно. Вы не сможете часто приезжать, а тем более ухаживать за могилой. Похоронив рядом с Людмилой ее подругу, я поставлю два одинаковых скромных памятника. На памятнике Людмилы Фоминой подпишу от «матери и брата», которые, думаю, уже забыли навсегда дорогу на кладбище. На памятнике Марии Астаховой подпишу «от сестры», которая будет регулярно ходить и ухаживать за обеими могилами. Разве это будет плохо?..