Марина Серова: Рецепт предательства

Кстати, пожалуй, и мне не следует слишком много болтать. Несомненно, нам придется произвести небольшую ревизию в архивах Всеславина, и лучше будет, если я скажу, что мы ищем копию Дюрера. Хотя уже ясно, что, если что-то найдем, это, несомненно, будет – увы! – подлинник.

Если же подтвердится вторая версия, то есть что Всеславин отдал другу подлинник, а копию взял для перепродажи и только потом какими-то неведомыми путями она попала к Леониду, то мы просто не найдем ничего.

Что ж, план действий предельно ясен.

Я взяла трубку, нашла номер Тамары и нажала на вызов.

– Тамара Львовна? Это Татьяна. Вы еще не освободились?

– Ну что вы, я давно уже дома! Это было совсем небольшое дело… Так, пустячок… Почти не заняло времени.

Ее голос был радостным, а потом легкомысленным. Так может говорить юная невеста в свой первый в жизни медовый месяц. Но взрослая, солидная женщина… Хорошо за сорок, только-только схоронившая мужа…

«Да что там такое происходит?! – раздраженно думала я, предполагая новые неожиданности и ненужные сюрпризы при встрече. – Почему мне не доложили?»

Впрочем, вслух я сказала другое:

– Вы сейчас дома? Это просто отлично! Могу я подъехать? Я уже поработала с вашими фотографиями, они мне очень помогли. Но чтобы, как говорится, расставить все точки, необходимо выяснить еще одну небольшую деталь…

– Да, пожалуйста! Подъезжайте. Рада буду снова увидеться с вами.

Нет, это что-то невероятное! Ее как подменили. Неужели шалун Эдик – виновник всех этих волшебных превращений?

Но раздумывать о пустяках было некогда. Я спустилась к машине и минут через двадцать снова входила в ставшую уже родной необъятную прихожую.

Тамара искрилась счастьем и летала по комнатам, как гимназистка.

«Ох, не Эдик! Ох, чует мое сердце, что-то тут… нечисто».

– Тамара Львовна, мне необходимо кое-что уточнить…

– Да, пожалуйста, спрашивайте.

– Извините, если снова придется затронуть печальные темы…

– Ничего… ничего, это… спрашивайте, я готова.

– После кончины мужа вы уже просматривали бумаги? Архив, экспонаты коллекции… Вы как-то упоминали, что Владислав Викентьевич имел личную коллекцию…

– Да, но… Он имел, но эти вещи тоже со временем продавались. Все-таки мой муж в первую очередь бизнесмен… был бизнесменом. Так что постоянной коллекции как таковой не было. Какие-то работы ему нравились, и они оставались у нас дольше. Вот, например, как этот Моне, который висит сейчас в кабинете, или Дюрер. Помните, я говорила вчера?

– Да, конечно.

– Ну вот. Что-то задерживалось, но, когда находился выгодный вариант, Владислав, как правило, продавал.

– Вот вы сейчас упомянули о Дюрере… У меня есть информация, что кроме подлинника Владислав Викентьевич был владельцем копии этого рисунка…

– Да? Впервые слышу.

Удивление Тамары было совершенно искренним, даже легкомысленно-романтичное выражение исчезло с лица, и я порадовалась, что выбрала правильную стратегию и не сказала, что муж ее, возможно, довольно-таки циничный негодяй.

«Пускай думает, что облагодетельствовала этого Леонида. Чем бы дитя ни тешилось. А уж как оно там на самом деле… это мы сейчас выясним».

– Тамара Львовна, если это возможно, если личную коллекцию Владислав Викентьевич хранил дома, я бы очень просила вас пересмотреть экспонаты, а точнее, рисунки, гравюры и все, что может быть изображено на листе бумаги, и выяснить для меня этот вопрос. То есть имеется ли в архивах господина Всеславина копия того рисунка, который вы подарили Леониду. Это очень, чрезвычайно важно для расследования, иначе я бы не беспокоила вас.

Тамара находилась в явном замешательстве и, видимо, не знала, как поступить. Наконец она сказала:

– Да… задали вы мне задачу… Все, что покупал лично для себя, Владислав хранил дома, но… разбирать все его бумаги… Впрочем… у него была одна папка… Если действительно, как вы говорите, кроме подлинника он имел еще и копию… в чем я, честно говоря, очень сомневаюсь, то она может быть в папке с рисунками… Подождите, сейчас я принесу.

Тамара открыла одну из многочисленных дверей, ведущих из прихожей, и довольно долго я находилась в помещении совершенно одна.

Откуда-то издалека доносились визги и хохот резвящегося мальчика, из-за двери, за которой скрылась Тамара, слышалось загадочное шуршание, и наконец она снова появилась в коридоре, держа в руках огромную, размера ватмана, папку.

– Пойдемте в кабинет, – говорила она, с трудом вписываясь в дверь со своей крупногабаритной ношей.