Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

Убийцу с Бенедиктинской улицы схватили через две недели после нашей первой встречи с Артом. Много писали тогда об этом деле в газетах, хотя фамилия Бакса по его настоятельной просьбе нигде даже не промелькнула. Затем последовали: дело «братьев из Юзефова», запутанное дело об убийстве часовщика с Мокотовской улицы, нашумевшее дело Ольги Ф. из Констанчина, убившей четырех человек, и другие. Во всех расследованиях, когда нам помогал Арт, преступника находили и предавали суду (часто приговаривали к высшей мере — закон есть закон), ни одно преступление не осталось нераскрытым.

Вместе с тем известность Бакса — разумеется, в наших кругах — росла и скоро вышла за пределы Варшавы. Его стали привлекать к оперативной работе и в других районах страны. Это с его помощью был схвачен некий молодой человек из Кракова, на счету которого числилось несколько убийств. Это Бакс «вычислил» и помог обезвредить мрачную банду насильников и убийц в Лодзи. Это он вернул государству огромной ценности предметы искусства, похищенные из музея в Познани. Впрочем, всего не перечислишь.

И уже нельзя было скрыть его участия в расследованиях. Слава Бакса перешагнула границы нашей страны, его пригласили коллеги из Англии. И началось! Побывал Арт и в ФРГ, и в Египте, и в США, и в Индии. Но это уже совсем другая история. Я же хочу сказать о том, что молодой ученый отдавал сотрудничеству с нами свои свободные дни, свободные вечера, нередко прихватывая и часть ночи. Из научного работника он превратился в детектива высшего класса, изумляя меня и мое руководство, и даже самих преступников.

Арту было тридцать с небольшим. Высокого роста, худой, нелепо одетый, кошмарно флегматичный, он производил впечатление недалекого человека. Это впечатление усугублялось постоянно спадающими с тонкого носа очками и бесформенной копной волос цвета старого сена, покрывавшей его феноменально умную голову. Пряди волос постоянно падали ему на глаза, и он отбрасывал их, то вскидывая голову, то отводя рукой. Он не курил, пил очень редко, разумеется, не был женат и отличался весьма специфическим чувством юмора, который мне, например, был не по нраву. Когда-нибудь я расскажу, как он разыграл нашего замминистра. И был жутко доволен, хотя нам-то было совсем не до смеха.

Обладая феноменальной памятью, он никогда и ничего не записывал. Я уже говорил, что его специальностью была классическая филология. Арт продолжил семейную традицию. Его отец Ян Бакс, профессор Варшавского университета и Лондонской Британской Академии, знаток многих языков, был крупнейшим авторитетом в области классической филологии не только в масштабах Европы, но, пожалуй, и во всем мире. В Польше он считался и крупнейшим специалистом по Англии, чему способствовало то обстоятельство, что его отец, дед Арта, был чистокровным англичанином.

Что касается Аристотеля, — ясно теперь, откуда такое имя? — то он знал поменьше языков, чем его мудрый папаша, всего несколько древних, ну и почти все современные европейские. Как-то он признался мне, что самым большим несчастьем в своей жизни считает отсутствие возможности выучить китайский язык. Но ведь еще не вечер…

Кроме лингвистики Арт обладал большими познаниями в области медицины, психологии, права, логики, токсикологии, искусства и бог знает чего еще. Да и можно ли удивляться этому, если учесть, что в университет он был принят без экзаменов в возрасте… шестнадцати лет!

Чего Арт не любил? Милиции, прокуратуры, судов и людей, лишенных чувства юмора. О последних он мне не раз говорил: это потенциальные преступники; запомни, Павлик, человек, наделенный чувством юмора, никогда умышленно не совершит тяжкого преступления. Политики Арт не выносил. «Я слишком глуп, — говорил он, — чтобы разбираться в ней, и слишком умен, чтобы ею заниматься».

Думаю, нечто подобное наблюдалось и в его отношениях к женщинам.

И много говорить он тоже не любил. Позволял себе изредка пофилософствовать, иногда беззлобно посмеяться над кем-нибудь, часто озадачивал небанальным суждением, оригинальным афоризмом. Один из них мне особенно запомнился: если не существует идеальных преступлений, то тем более нет идеальных способов их раскрытия.

Но эта аксиома не распространялась на ее автора, ибо Аристотель Бакс знал такие способы.

Я часто раздумывал над причинами успеха Аристотеля Бакса, но не пришел ни к каким четким выводам. Так что на вопрос «почему» ответить нелегко. Гораздо проще ответить на вопрос «как». Итак, как он это делал? Во-первых (об этом я уже говорил), он никогда не вел никаких записей. Во-вторых, он всегда работал в одиночку, прибегая к нашей помощи лишь в исключительных случаях. И тогда давал нам такие задания, которые казались просто издевательством. Его идеи часто представлялись фантастическими. Подозреваю, что таковыми они бывали и для него самого, возможно, иногда он действовал вслепую, руководствуясь неясными ощущениями, предвидениями — и всегда попадал в десятку. Может быть, потому, что эти неясные ощущения зарождались на вполне реальной почве?