Валерий Фатеев - Город в законе - Магадан, триллер

— Хочешь попробовать?

— Слуха нет, — отшутился я, всей спиной вдруг почувствовав громадину склона.

…Забулькал на костре чайник. Мы долго смотрели на огонь и пили черный обжигающий чай. До тех пор пока наверху, на сопках, не зашумели лиственницы.

— Ветерок пошел, — перехватил мой встревоженный взгляд Володька, — Пурга будет.

Быстро собрались, погасили костер. Что такое мартовская пурга на Колыме — мы знали. А до жилья километров десять по целине.

Накрыло нас на полпути. Будто хлестнуло по долине, и в снегу мгновенно исчезли, пропали и небо, и земля. Ветер летел с такой силой, что казалось — ляг на него — удержит.

— Может, закопаемся, — прокричал я на ухо Володьке.

Он отрицательно мотнул головой и опять пошел впереди, пробивая сугробы.

Так продолжалось час, два… вечность.

Я устал уже проклинать себя за эту легкомысленную вылазку, за то, что поддался уговорам, что вообще связался с Володькой, как вдруг ткнулся носом прямо в его спину.

— База, — постучал он лыжной палкой по высокому деревянному забору. — Сейчас ко мне, отогреешься.

Скорее в тепло. Сбросить рюкзак, лыжи, сесть, а еще лучше бы лечь, упасть…

Жил Володька в одном из балков, щедрой пригоршнью рассыпанных по окраине нашего маленького северного городка. Вагончик, а к нему уже сам он соорудил пристройку — коридор и комнатку для себя. Был в комнатке стол, скамейка, накрытая толстым войлоком. На полу двухпудовка, на стене гитара и цветные картинки из журналов.

Пока я негнущимися пальцами расстегивал пуговицы и замки, Володька зашел в балок и вернулся с подносом, заставленным тарелками. Из ниши в стене — чем не холодильник — вытащил заиндевелую бутылку.

— Мои уже спят, — вполголоса сообщил он, — придется самим хозяйничать.

Ухала за тонкими стенками пурга.

— Прекрасно погуляли, — заключил Володька.

— Да уж!..

— Что ты, что ты! — загорячился он, — Ведь это же здорово, когда пурга, дождь, гроза. По мне хуже нет, когда погода стоит монотонная, серая, как мертвая. А тишина, туман — знаешь, как они давят. Будто гирю на шею положили и сгибают, сгибают. Любую речку переплыть можно, с любой пургой побороться. А как бороться с тем, что нельзя ухватить, а?

В чем-то я его понимал.

— Да ты, никак, поэт.

Володька замолчал, будто споткнувшись. Потом, поколебавшись, достал толстую общую тетрадь.

— Давно хотел показать, да как-то не решался. Посмотришь?

Он робел. Чувствовалось, как важен для него этот шаг и как страшно ему услышать приговор.

…Всего — кроме робости — я мог ожидать от Володьки Рудакова. Помню, как впервые появился он в нашей редакции. Я как раз расшифровывал диктофонную запись. Перебивая диктофон, рявкнул селектор:

— Зайди ко мне!

Рявканье редактора меня не напугало. Все знали, что у него неладно со слухом.

Но сейчас шеф был явно рассержен. Перед ним лежал вчерашний номер газеты, и я увидел, что мой очерк — на целую полосу — которым я втайне гордился — густо перекрещен красным.

— Ошибка? — виноватым и в то же время будничным голосом спросил я. Когда ошибка, то только так и надо. Мол, виноват, но в нашей работе без накладок не обойдешься. Так что явление нормальное.

— Вранье! — раздался молодой басок, и тут только я заметил незнакомца. В углу сидел коренастый паренек в белом подшлемнике и рабочей спецовке. — Но не по вашей вине, — заторопился он и поднялся. — Вас просто ввели в заблуждение, обманули.

Это он по наивности своей думал, что если журналист наврал потому, что его обманули, кому-то легче. Мало того, что для читателей в любом случае ты так и останешься лжецом, а для обманувших и для себя самого ты еще и дурак.

— В общем, разбирайтесь, — сказал редактор, — Потом доложишь.

— Я из этой бригады, — представился паренек, — Рудаков. А дело тут такое.

Он стал рассказывать…

Да, провели меня как мальчишку.

То, за что я хвалил бригаду, оказалось липой и элементарной припиской. На выемке грунта работал экскаватор, а показали ручной труд. Жилой дом по Советской и вправду бригада раньше срока сдала — только до сих пор там одно звено держат — недоделки устраняют.

— Ну и насчет хозрасчета, — закончил Володька. — Совсем перебор. Никто и никогда не считал, сколько мы расходуем бетона, досок, энергии. Выводят средний, а для "маяков" чуть-чуть и натягивают. Да у нас на площадке даже счетчика нет, о чем речь.

— Ваши замечания все?

— А это не мои замечания, — чуть обидевшись, сказал Володька. — Бригады.