Марина Зосимкина - Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса»

Женя снова отставил стакан, достал ножик, дощечку, нацелился на шматок

сала. Стук повторился, дверь затряслась, закряхтела, за ней слышалась возня и

недовольное ворчание.

Женя в сердцах отбросил нож в сторону и уставился на дверь, размышляя,

не подпереть ли ее быстренько чем-нибудь тяжелым? Долго ему потом придется

объясняться с Семенычем? Потому что, судя по всему, рвался на кухню именно

Семеныч.

Дверь распахнулась, Женя ничего не успел сделать. Ни подпереть, ни

выпить, ни даже припрятать. Стакан торчал, как шпала, посередке стола в

окружении натюрморта из огурца и сала. И источал резкий алкогольный аромат.

В дверном проеме, скаля клыки и дыбя загривок, стоял Семеныч. Доберман-

полукровка лет шести. То, что он был полукровкой, не мешало ему иметь такой же

склочный неуживчивый характер, как и стопроцентно чистому. А рядом маячила

Мамахен, как мы могли подумать, что она не заявится? Вот же она, заявилась.

Гладкошерстная кошка черепахового окраса, без устали приносящая потомство.

Мамахен злобно размахивала хвостом и блистала зелеными зеркалами глазищ.

– Что вы себе позволяете, свора? – как можно тверже воспросил Женька. –

Могу я отдохнуть, а? Спокойно без вас могу пообедать? Обнаглели!..

Выдохся, кураж иссяк.

Воспитатели на его голову, блин.

Свора злобно шипела, рычала и жутко его нервировала.

Семеныча Женька подобрал прошлой осенью. Был конец ноября, очень

холодно и очень сыро. Женька как раз пенсию получил и решил, пока она у него

еще есть, купить теплые ботинки.

Здравый смысл подсказал ему, что ботинки нужнее, чем бухалово с Гариком

и Витькой, хоть кроме этих пацанов общаться ему было абсолютно не с кем. И

делать особенно тоже. Только Радио Шансон слушать.

Решил пробежаться к платформе, там вьетнамцы торговали недорого

всяким шмотьем. Чтобы срезать путь, махнул наискосок за старыми гаражами и

чуть не налетел с разгону на пса.

Испугался, естественно. Собачка немаленькая. У нее, то есть у него, у пса,

лапа застряла в решетке водостока. На тот момент, как на него налетел Женька,

псина обессилела от попыток вырваться из тисков, да еще, как потом выяснилось,

сухожилие себе повредила в процессе. Пес то ли сидел на боку, то ли уже лежал,

скалился, тихо рычал, в глазах тоска и ужас.

Женька наклонился над решеткой, чтобы разобраться в чем дело. Вообще-

то он боялся собак, особенно, бездомных. Но эту жалко стало, вот он и пересилил

страх.

Потом он сказал псине строго: «Я тебя не бросаю, мне просто помощь

нужна, жди» и убежал в магазинчик к Мурзе, это неподалеку.

Обычная лавка продуктовая, Мурза продавец, а может, и сам хозяин. Но

Женьке нужен был сейчас не он, а Василий Семенович, для своих – просто дядя

Вася, грузчик, он же фасовщик, он же сторож.

Повезло, дядя Вася оказался на месте. Вдвоем они порысили обратно за

гаражи, захватив с собой кое-какой инструмент, и собачку освободили.

Пес дрожал не только от страха. Псине было худо. Видать, давно так

валялся возле этого водостока.

Хорошо, что чугун решетки был насквозь ржавый и быстро поддался под

напором кривой фомки и кувалды.

Дядя Вася отряхнул руки и спросил: «А теперь вы куда?» и с негодованием

отпихнул Женькину руку со стольником.

Женька с усилием схватил животину поперек тулова, взвалил ее себе на

пузо и потащил в ветеринарную клинику, радуясь, что клиник этих в их округе

теперь немногим меньше, чем салонов красоты с турбосолярием по пять рублей

минута.

Конечно, он уже давно не выглядел, как министр, конечно, в ветклинике с

ним говорили отстраненно и с недоверием, но он привык.

Это, наверно, плохо и неправильно, но он уже привык вызывать у

нормальных людей смесь брезгливости и неприязни. Но что он может сделать со

своей жизнью?

Вас бы так башкой об стенку, посмотрел бы тогда на вас, во что бы вы сами

превратились! Может, вообще бы спились или того хуже, а я хоть, по крайней мере,

в рамочках себя держу. Вот, ботинки покупать собрался…

Неприязненным тоном врачиха сказала: «Ставьте собаку сюда» и показала

на стол, застеленный рыжей клеенкой.

– Как вам не стыдно, мужчина! – начала она, негодуя и сердясь. – Животное

истощено, обезвожено! А это что за рубцы? Вы что, его плеткой били, что ли?

Жаль, что у нас в стране нет статьи, по которой вас можно было бы судить! Зачем

вам нужна собака!? Чтобы над ней издеваться?