Анна Оранская - Сладкая жизнь

Потому что он смущал ее тем, что пришел, — но в то же время она почему-то была рада его видеть. И еще потому, что сейчас она задала себе кучу вопросов, на которые не было ответов. Подойдет он к ней после занятий или нет, и если подойдет, то что скажет, и если будет говорить, то не будет ли напоминать о том, что было, и если напомнит, то что она должна ему сказать? И если опять куда-нибудь пригласит, надо ли ей холодно покачать головой или мягко напомнить про их уговор?

Ей казалось, что в идеале он должен поступить иначе — она должна увидеть его машину, когда выйдет, а он будет сидеть в ней и смотреть на нее, не выходя, помня о своем обещании. А она пройдет мимо. И это будет красиво — и правильно. Может, слишком красиво, но, с другой стороны, она и не отрицала, что опыта общения с мужчинами у нее не было, а само приключение, за исключением того, что было в его квартире, как раз и было очень красивым, неправдоподобно-книжным.

Но вдруг она выйдет, а его вообще там не будет — вдруг он уже уедет или зайдет к руководству фирмы, у него ведь с ними свои дела? И что ей делать тогда — уходить или подождать? Ждать глупо — к тому же он может вообразить неизвестно что, ему наверняка передали, что она о нем спрашивала. Но и уходить не хотелось.

В итоге она прозанималась с ними лишних пятнадцать минут — спохватившись, только когда заметила, что те, кто сидит перед ней, по очереди смотрят на часы, а потом на нее. Словно не знают, как сказать по-английски, что время вышло, а по-русски в соответствии с их договоренностью не хотят.

— Oh, looks like I have forgotten about time! Well, our classes are over for today — see you on Monday…

И, поколебавшись, выходить первой или последней, все-таки вышла первой — повернувшись к ним боком, улыбаясь куда-то в сторону, чтобы не встретиться с ним глазами.

— Алла, совсем забыл спросить — если студент приглашает преподавателя пообедать, то что отвечает ему преподаватель?

Она услышала это, уже когда, постояв в нерешительности пару минут у входа, сделала несколько шагов в сторону «Арбатской».

— Я… ну… ну вообще-то такое не практикуется… — ответила, повернувшись, и хотя ответ должен был быть холодным, улыбнулась.

— Но если это очень хороший студент — в порядке поощрения?

Она посмотрела на часы, прекрасно зная, что мать сейчас ждет Светку у школы, так что ей некуда особенно торопиться и у нее есть часа два как минимум, — но все-таки посмотрела. А потом на него — немного другого сегодня, немного нездорового, немного бледного, может, простуженного или только выздоравливающего.

— Ну если только этот студент помнит о том, что приглашает не студентку, а преподавателя…

Этот студент помнил. Кажется, полтора часа они просидели в ресторане, тут же, на Арбате, красивом таком, итальянском, и все было очень вкусно, и она даже разрешила заказать себе вина, только немного, не став объяснять, что вечером ей надо делать уроки со Светкой, как-то банально это показалось. Но за полтора часа он ни разу не напомнил ни о чем. Не сказал ничего такого, что напоминало бы о старом Новом годе. Он вообще молчал в основном, сидел спиной к стене и лицом ко входу — она уже отметила, что он всегда так садится, — и все время косился на дверь, словно ждал кого-то или всматривался в тех, кто ходит мимо по Арбату. Косился туда, а смотрел на нее — и улыбался молча.

— Между прочим, я наводила о вас справки — ведь вы пропустили очень много занятий… — призналась вдруг, не собираясь этого делать. — Вы болели?

— Да простудился. И дела были — машину вот взял новую на время. Мне передали, что ты про меня спрашивала — и я с сожалением подумал, что это именно из-за занятий. — Он произнес это на полном серьезе. — Представляешь, лежу, температура сорок, жар, бред — а такая женщина вспоминает про меня только потому, что я не хожу на занятия. Лежу, думаю о ней, последнее желание, чтобы позвонила, ведь есть у нее телефон, — но нет, так чуть не помер, не дождавшись. А когда Петр позвонил, я и думаю — жаль, так и не позанимался, теперь ведь неучем помру…

— Да? Если бы я знала… Нет, я бы позвонила, обязательно. Но я… просто…

Ей стало жутко неудобно — за то, что она повела себя так спокойно, когда он пропал. Конечно, она ничего не могла сделать, даже если бы знала, что он болен, — ведь она выкинула его визитку, порвав ее на части предварительно. Но…

— Одна мысль спасла — вдруг, думаю, смилостивится эта женщина и согласится мне частные уроки давать…

Она посмотрела на него внимательно, чуть краснея, вспоминая фильм «Частные уроки», эротику, которую Сергей купил как-то — он кучи самых разных фильмов покупал и периодически заставлял ее смотреть вместе с ним. Хорошо, хоть в тот раз Светку еще не заставил — да и она сама только полчаса просидела, лишь периодически поглядывая на экран. А потом перерыла все кассеты в поисках этой и убрала ее подальше, чтобы дочке не попалась. Вот название и запомнилось.