Ольга Володарская - Зов темной воды

Эллина бросилась бежать. Она неслась с такой скоростью, что в ушах свистел ветер, заглушая все остальные звуки. Наверное, поэтому она не услышала грохота выстрела. Она уже была на опушке леса, когда ее предплечье пронзила боль, настолько острая, что ноги подкосились и Графиня упала. Эллина посмотрела на то место, где нестерпимо жгло, и увидела рану, которую тут же зажала рукой, и поползла вперед. Она верила, что может спастись…

Графиня успела преодолеть всего пару метров, когда ее нагнал Клаус. Схватив Эллину за здоровое плечо, он перевернул ее на спину и заорал что-то (слов она не слышала, по всей видимости, ее немного контузило, а что парень орал, можно было понять по его мимике). Лицо его было залито потом, глаза вытаращены. Он перестал моргать, а вот оружие держал по-прежнему робко, одними пальцами, как цветок, хотя стрелял из него всего минуту назад. Видно, с перепугу нажал на курок. А может, ей вообще досталась не его пуля? Этот мальчик был не создан для войны…

Клаус продолжал кричать. Похоже, у него началась самая обычная истерика. Автомат он совсем из рук выпустил, и тот болтался у него на шее, покачиваясь перед лицом Графини. Когда его рукоятка оказалась в оптимальной близости от ее здоровой руки, Эллина схватилась за нее, повернула дуло в направлении Клауса и, превозмогая рвущую всю правую половину тела боль, вскинула руку…

Нажав пальцами на курок, Эллина выпустила в грудь немецкого мальчика очередь.

Клаус рухнул на Эллину, погребая ее под собой. Она едва не задохнулась под тяжестью его тела, но сумела выбраться из-под него и, поднявшись на ноги, бросилась через сугробы в заснеженную чащу. На бегу Эллина то и дело оглядывалась на полыхающий дом, все надеясь, что из него появится ее спаситель, горбатый гитарист Коля. Живой и невредимый. Когда до нее наконец дошло, что Колюня пожертвовал собой ради нее, Эллина оторвала взгляд от гигантского костра, бывшего некогда немецким штабом, и устремила его вперед, где над елями висела луна. Интуитивно определяя направление, Графиня то шла, то бежала, то ползла до тех пор, пока луна не исчезла с небосклона, а сама она не выбилась из сил и не провалилась в сонный дурман…

Раненую Графиню подобрали собирающие в лесу рябину санитарки военного госпиталя. Они принесли ее в лазарет, оказали первую помощь. Рана оказалась не очень серьезной, даже операция не понадобилась – пуля прошла навылет. Эллина пришла в себя уже на следующий день. И первое, что спросила у соседки по койке, это далеко ли от госпиталя находится линия фронта. Оказалось, совсем рядом. В нескольких километрах, и завтра наши войска пойдут в атаку и оттеснят немцев еще дальше. Но самым радостным открытием было то, что часть Егора стоит именно там.

– Как я могу туда попасть? – встрепенулась Эллина.

– Никак, вас туда не пустят. Гражданским лицам требуется специальное разрешение…

Но Эллина не стала ее дослушивать. Она вскочила с кровати и, не обращая внимания на головокружение, отправилась искать по госпиталю кого-нибудь, кто сможет ей помочь попасть в расположение пятидесятой армии. И ей несказанно повезло. Уже в третьей палате, куда она заглянула, лежали сразу трое сослуживцев Егора, один из них, ротный по фамилии Савин, сегодня выписывался и отправлялся в расположение части. Эллина, естественно, тут же бросилась к нему и принялась взахлеб рассказывать свою историю. Местами правдивую, местами не очень: насчет того, при каких обстоятельствах она получила ранение, Графиня соврала, сказав, что попала под обстрел вместе с бригадой. Все погибли, а она одна уцелела, и раненая сутки бродила по лесу, пока не потеряла сознание (так было драматичнее!). Выслушав рассказ Эллины, Савин проникся к ней огромной симпатией и помог ей. Когда за ним пришла машина из части, он взял Графиню с собой, разрешив ей увидеться с любимым…

Всю дорогу Эллина ерзала, точно под ее попой находился еж. Ей казалось, что грузовик едет слишком медленно. Ей хотелось выбежать и подтолкнуть его. Савин, видя ее нервозность, только усмехался в усы и приговаривал:

– Даю тебе час, девочка. Больше не могу. Завтра атака, сама понимаешь. Гражданским там сейчас не место… Я и так нарушаю приказ, разрешая тебе свидание… Но ты преодолела такое расстояние. Так рисковала… рвалась к нему… – Он крякнул. – Вот это, я понимаю, любовь…

Эллина кивала, а про себя думала, что даже ради минуты свидания с Малышом она пошла бы и на риск, и на преодоление, на что угодно, вплоть до продажи души дьяволу.