Ольга Володарская - Зов темной воды

– Откуда?

– О! – Он невесело хмыкнул. – У меня есть агент. Он же шантажист. И имя его Андрон Модестович Свирский.

– Я не поняла…

– Андромедыч вот уже много лет шантажирует меня.

– Чем?

– Откуда-то ему стало известно, что именно я написал на тебя донос, и он постоянно клянчит у меня деньги за молчание. В противном случае грозится поделиться этим фактом с твоим самым преданным и нестабильным «вассалом» Котей. Полоумный художник, оказывается, спит и видит, как бы узнать имя человека, чья подпись стояла на доносе, чтобы покарать его. Семакин даже пистолет купил, дабы было чем вершить правосудие…

– Но ты, конечно, испугался не за себя, а за сына. Если тебя убьют, о нем некому будет позаботиться, так?

– Да не боюсь я твоего Семакина! У него кишка тонка, чтобы совершить убийство…

– Да? Ты не помнишь, как он бросился на тебя с ножницами?

– Помню. А еще то, как он забился в припадке, увидев кровь…

– Тогда зачем было платить Андрону за молчание?

– Во-первых, мне не хотелось скандала. Семакин физически не причинил бы мне вреда, но нервы бы попортил, это факт. Он ведь мог накинуться на меня при сыне, друзьях, коллегах! Мне проблемы не нужны, и ребенка пугать не хотелось. Во-вторых, платил я Андрону сущие копейки. Да изредка винцом баловал заграничным. И взамен получал не только молчание, но гораздо более ценное – сведения о тебе. Это третья причина моих «отношений» со Свирским. Андрон рассказывал мне обо всем, что происходит в твоей жизни, хотя в ней, по правде говоря, мало что происходило, но… Я по крайней мере знал, что ты жива и здорова. – Эллина, услышав это, брезгливо поморщилась. Все эти слова об участии казались ей насквозь фальшивыми. Заметив на ее лице гримасу, Егор отбросил лирику и перешел к фактам: – Об осаде Дубцова Андрон сообщил мне сегодня. Позвонил и сказал, что Мишка не дает тебе проходу. Еще он слышал, как ты пару дней назад плакала в своей комнате, и решил, что это из-за Дубцова, поэтому связался со мной, чтобы я нашел на Мишку управу… И я нашел! – Егор выудил из кармана ключ от ящика ее туалетного столика. – Досье я положил туда. – Он протянул ей ключ и, пока ждал, когда она его возьмет, сказал: – Делай с ним, что хочешь. Или не делай ничего… Это твое право!

Эллина потянулась к ключу, но тут…

– Опять ты! – раздался со стороны коридора голос Коти Семакина. – Явился, чтобы Эллочку мучить… – И он, грохнув дверью так, что дерево косяка затрещало, ввалился в комнату.

Как Графиня и предполагала, Котя был смертельно пьян. В последнее время он находился в таком состоянии довольно часто. Самое же ужасное, что, в отличие от того же Андрона, был он в подпитии совершенно чумным. Свирский, напившись, либо байки травил, либо пел, Семакин же то хмуро шатался по квартире, приставая к соседям, то сидел под дверью Эллины и плакал, а иногда и буйствовал. Не далее как неделю назад, например, он расколотил окно в кухне. Протрезвев, он долго не мог поверить, что разбитое стекло – его рук дело, однако вставить новое не отказался…

– Котя, уйди отсюда, – строго сказала Эллина. – Тебе нужно лечь и проспаться!

Котя, к ее удивлению, послушался: развернулся и, качаясь, побрел прочь.

– Жалкий тип, – брезгливо бросил ему вслед Егор.

– Не смей так о нем! – вспыхнула Эллина.

– Будешь защищать этого полоумного пропойцу?

– Он не чета тебе! Настоящий!

– А я пластмассовый? – стал закипать Малыш. Ему надоело сдерживать эмоции.

– Пожалуй… Как манекен в магазине. Красивый, но пустой внутри…

– Зато ты под завязку забита! – перешел он на крик. – Не знаю только – чем! Злостью, быть может?

– Ненавистью к тебе, – процедила она. – А теперь… Катись отсюда!

Едва прозвучали эти слова, как раздался знакомый грохот двери. Это вернулся Котя Семакин. Но на сей раз он вернулся не с пустыми руками. В его подрагивающих пальцах был зажат пистолет. Переступив порог и едва не упав, Котя выставил руку с оружием вперед и нацелил дуло на Егора. Оно ходило ходуном, и Эллина подумала, что, выстрели он сейчас, пуля уйдет в сторону…

– Я давно хотел тебя убить, – с ненавистью прошептал Котя. – За то, что ты мучил Эллочку… Всю жизнь мучил… – Семакина повело, но он удержался на ногах. – Этот пистолет я купил для того, чтобы лишить жизни другого человека, принесшего Эллочке страдания, но… Но тебя я убью с еще большим удовольствием…

Егор закатил глаза. Он совсем не испугался, это было совершенно ясно.

– Я ненавижу тебя так, что готов взять на душу грех, – продолжал Котя, а Эллина вдруг поймала себя на мысли, что хочет, чтоб Семакин перестал болтать и нажал на курок. «Убей его наконец!» – мысленно крикнула своему «вассалу» Эллина, но тот продолжал выдавать пустые угрозы: – Прочитай молитву, если знаешь хоть одну… Сейчас я тебя убью!