Инна Бачинская - Дом с химерами

Галка меня успокаивает. Подумаешь, говорит она, да ты радоваться должна, что свалишь из этой частной собственности! У тебя же все время что-нибудь ломается – то отопление, то канализация, то труба. Дому мужик нужен!

– Вроде твоего Веника, – говорю я, и она хохочет. А я думаю, какое счастье, что у меня есть Галка! Неунывающий стойкий оловянный солдатик, удобная рыдательная жилетка и сильное плечо, с готовностью подставляемое в грустную минуту. На многие вещи мы смотрим одинаково. На многие, но не на все. На друга сердечного Юрия Алексеевича мы смотрели совершенно по-разному, если его можно назвать вещью. Галка его терпеть не могла, он платил ей тем же. А я…

– Семь лет этот хлыст морочил тебе голову! – кричала Галка, пытаясь меня образумить. – Это чучело гороховое! Это… этот… скользкий тип с писклявым голосом!

Я смеюсь – вот уж скользким мой друг не был! Высокомерным – да! Снобом – трижды да! Занудой – четырежды! Неприятным, неприветливым, заносчивым – да, да, да! Но ни скользким, ни гибким он не был. Скорее угловатым и шероховатым. Вы спросите – ну и зачем он нужен тебе такой… несовершенный? Или как-нибудь покрепче. Не знаю. Неисповедимы пути любви – и нечего тут , как говорит наш новый знакомый, культовый режиссер Виталий Вербицкий. За сегодняшний вечер он повторил «нечего тут» раз десять, доказывая, что привидений не бывает.

…Мы встретились, когда я зализывала раны после развода… Да-да, был такой эпизод в моей биографии – неудачное детское замужество, продлившееся около года. А расстались мы через семь лет, после истории с прекрасной Вероникой… [4]Семь лет бурных, через пень-колоду, отношений! Расстались мирно, без слез и упреков. И тогда же на горизонте появился Ситников. Упрямый, прущий напролом как танк, предприимчивый бизнесмен Ситников.

Ах, Ситников! Галка принимает его за образец во всех отношениях, перечень достоинств Ситникова заезжен, как любимый компакт мамы, тот, где поет Кикабидзе… А я не оценила, не уступила, не проявила, не распознала… Ну и сиди теперь дома, как дурак с немытой шеей! Или, наоборот, с мытой, но в одиночестве.

– Ну и что ты об этом всем думаешь? – спросила Галка, когда мы сидели на кухне за ужином. – О Доме с химерами и вообще?

– Не знаю, Галюсь. Ничего не думаю. Все это как-то… нереально. Удивительно, что они верят. Может, притворяются? Голоса, висельники, чердаки… Не знаю. Мне кажется, они играют не только в театре, но и в жизни, эти актеры.

– Может, и играют. Но, знаешь, Катюха, что-то в этом есть. Я однажды смотрела передачу…

От пронзительного телефонного звонка мы обе вздрогнули и переглянулись. Я посмотрела на часы – начало двенадцатого. Поздновато для звонков. Телефон звонил, надрываясь – «большой», домашний, по которому сейчас уже почти никто не звонит.

– Возьми! – приказала Галка. – Может… – Она запнулась, но я прекрасно поняла, что она хотела сказать: «Может, Ситников!» Она все еще надеялась, бедная моя подружка.

– Добрый вечер, – услышала я незнакомый мужской голос. – Мне нужна Катя Берест…

– Кто? – Галка умирала от любопытства.

– Простите, с кем имею…

– Моя фамилия Андрейченко, я муж Лары Куровицкой. Вы, кажется, учились вместе.

– Да, учились… – произнесла я растерянно. – Но…

– Кто?! – снова прошипела Галка, пихая меня локтем.

– Муж Лариски Куровицкой, моей одноклассницы, художник! – прошипела я в ответ, прикрывая трубку. – Мы с ней сто лет не виделись! Не мешай! Я вас слушаю! – сказала официально в трубку.

– Извините, что беспокою. Понимаете, Лариса… умерла. А вы ее знали…

– Как умерла? – вырвалось у меня.

– Катя, мы не могли бы поговорить? Пожалуйста. Если можно, завтра.

– Да, да, пожалуйста… – пробормотала я в недоумении. – Где?

– Вы не могли бы подойти к двенадцати в «Магнолию», что на площади? Я там работаю. Придете?

– Приду, но я, честное слово, не знаю…

– Спасибо, Катя. Буду ждать. До встречи.

– Как вас зовут? – закричала я, но ответом мне была тишина – художник уже отключился.

«Магнолия» – гастроном, он сказал, что работает там… Художник?

– Да скажешь ты наконец, кто это? – возмутилась Галка. Она деловито накрывала на стол.

– Я же сказала! Муж моей одноклассницы, Лариски Куровицкой.

– Что ему надо?

– Он сказал, что она умерла…

– Как умерла? – ахнула Галка. – От чего? Ты садись, садись, Катюша!

– Не знаю… Есть чего-то расхотелось… – Я все еще пребывала в обалдении.

– Вы дружили? А мы по чуть-чуть. И помянуть надо… – Галка достала из холодильника бутылку белого вина.