Инна Бачинская - Дом с химерами

Она вошла – он почувствовал знакомый запах ее духов и волос, увидел знакомый розовый шарф. Он забыл о шнуре, он видел только розовый шарф. Она протянула руку – попыталась включить свет. Пощелкала, но свет не зажегся. Он был всего в шаге от нее, за ее спиной, испытывая испепеляющую ярость от того, что из-за нее, из-за этой твари, он должен… В его голове надрывно крутилась заезженной пластинкой одна мысль: «Рубикон, Рубикон, Рубикон…» И вдруг громовый голос в голове – как приказ, как выстрел, как удар: «Цель!»

Вениамин Павлович, разгоряченный, испачканный краской, зычно кричал на подмастерье Славика, выражая недовольство его работой. Славик, красивый рослый парень, тот самый, в кожаной курточке, что был в «Барбизоне», вяло отвечал с мостков в том смысле, что все идет по плану, поэтому успокойся, Вень, и нечего пуп надрывать.

– Или ты сейчас же все переделаешь, или иди к растакой-то матери! – поставил ультиматум Вениамин Павлович. – Я тебе поверил, ты клялся! Плакал, что денег нет и женка из дому гонит! Пожалел, а ты, разгильдяй, только квасишь и портачишь! Глаза б мои тебя не видели! Последнее предупреждение, понял?

– Понял, понял… – проворчал Славик. – Последнее предупреждение! Напугал! – Последнее – про себя.

Напарники оформляли торговый зал универсама. Заказ был солидный, денежный, и Вениамин Павлович пригласил Славика и еще одного паренька-оформителя Колю, не очень умелого, но старательного и добросовестного. Заказчик непременно хотел росписи по потолку, Вениамин Павлович подготовил с десяток эскизов, в частности на мотивы «Сотворения Адама» Микеланджело, ну, все знают: мускулистый обнаженный Адам и Творец в белых одеяниях, в окружении ангелов, тянутся друг к другу – неимоверной красоты кисти рук, вытянутые указательные пальцы вот-вот соприкоснутся… Вениамин Павлович поместил всю компанию в облако из продуктов, овощей, цветов и фруктов. Тут были фантастические зубатые рыбы, пышные осьминоги, розовые окорока, гигантские грозди разноцветного винограда, райские яблоки, снопы пшеницы и охапки экзотических цветов. Это была замечательная идея и фантастически красивый эскиз, и заказчик, который ни сном ни духом не знал про великого живописца, был потрясен. Это было дорогое удовольствие, которое ударило его по карману, но он, почесав в затылке, согласился платить…

Вениамин Павлович все еще возился с эскизами, когда в зал вошел посторонний человек и направился прямиком к художнику.

– Капитан Астахов, – представился он. – Заречный ровэдэ. Венимамин Павлович Андрейченко, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – подтвердил художник. – Чем могу, так сказать?

– Вениамин Павлович, мы не могли бы поговорить наедине… – Капитан повел глазами в сторону Славика, который свесился с мостков и зашевелил ушами от любопытства.

– Да, да, конечно! Прошу сюда, в подсобку, здесь никто не помешает. Я вас слушаю, – сказал художник, закрывая за ними дверь в подсобку.

– Лариса Ивановна Андрейченко – ваша жена?

– Моя. Что случилось?

– Вениамин Павлович, где вы были четырнадцатого июля, в субботу, между десятью вечера и полуночью?

– А чем вызван ваш вопрос? С ней что-нибудь случилось?

– Вчера Лариса Анатольевна Андрейченко была обнаружена убитой в квартире двадцать два по адресу Театральный переулок, восемь.

– Ларка убита?! – Вениамин Павлович был потрясен. – Но… как же так? Не может… вы уверены?

– В квартире были найдены сумочка, паспорт и личные вещи вашей жены. Вам известно, как она оказалась в этой квартире?

– Она живет там… наверное. Но… как ее?.. – Художник взмахнул рукой.

– Она была задушена шарфом. Почему она там живет?

– Мы уже два года как разбежались. Я знал, что у нее кто-то есть…

– То есть вы знали, что у вашей жены был любовник?

– Скорее, предполагал. Но ничего более. Мы редко виделись, и Лара никогда ничего не рассказывала.

– Почему вы предполагали, что у вашей жены был любовник?

Художник задумался.

– Она… как бы вам сказать… красивая, яркая, жизнерадостная… Она многим нравится. Мне трудно представить себе, что она была одна… Тем более… – Он заколебался.

– Тем более? – повторил капитан Астахов.

– Тем более, на жизнь нужны деньги, правда? Лара не работала…

– Вы не пытались выяснить с ней отношения? Помириться?

Художник покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– Она свободный человек… была… Мы прожили вместе около шести лет и, если честно, устали от нашей семейной жизни и друг от дружки… Я – угрюмый тип с тяжелым характером, домосед, терпеть не могу тусовок, как это сейчас называется, путешествий, толпы… Для меня река, рыбалка, костерок – лучший отдых. А Ларке хотелось праздника… Бедная!