Илья Райх - Порок

Коллеги, не успевшие выйти из кабинета, хихикали и переговаривались, обсуждая метафоры начальника, один лишь Марат Куташев пребывал в молчаливом гневном напряжении. Ему не раз приходилось переносить издевательства коллег, но нападки от непосредственного начальника Марат испытал впервые. Внутри он кипел, жаждал мести, нет ничего унизительней, когда следователя центрального аппарата отправляют дорасследовать или контролировать ход бытового убийства, которое уже раскрыто. По его мнению, Евгений нарушил табу, которое гласит: нельзя при коллегах унижать своих, то есть приближенных к руководству людей.

Он без толики сомнения считал себя избранным, так как именно он, Марат Куташев, единственный из всех сотрудников в кабинете имел прямой доступ к главному прокурору региона. Марат возненавидел Евгения, возненавидел коллег, возненавидел свою фамилию, он всегда в глубине души стыдился ее и горел желанием поменять. Но как такое сделаешь при живом отце?

Всю дорогу в город Б. он обдумывал план мести: что именно предпринять, чтобы Евгения не только лишили должности начальника отдела, но и уволили с позором. Марат представил, как Евгений ползает перед ним на коленях, умоляет, целует ему руки на глазах сотрудников отдела, – кто был свидетелем сегодняшнего унижения, – и просит о прощении.

Евгений вместе с Юрием выехал в направлении ИВС. На выходе из здания управления он наткнулся на Житомирского.

Евгений попросил Юрия подождать его в машине.

– Ну, как дела? Как дело Воинова?

– Сегодня и завтра едем по местам боевой славы на эксперименты. Затем осталось собрать пару справок.

– Ладно, ты поработал на славу, сам закончи дело и отправляй в суд, – начал делать наставления Александр Федорович. В эти минуты он был похож на заботливого отца.

– Мы еще не получили ответа на запрос по нему из психоневрологического диспансера, есть предположение, что Воинов окажется неадекватным, и тогда ему светит только больничка.

– Это врачам решать, ты выполни свою работу. И все тут.

– Понял, Александр Федорович, – громко отрапортовал Евгений.

– Ты не паясничай, – парировал Александр Федорович и уже было ушел, но, повернувшись к Евгению, рукой подозвал его.

– Ты поручение по городу Б. выполнять начал?

– Да, конечно.

– Точно?

– Да, не волнуйтесь, сегодня человека отправил, – успокоил Евгений.

– Ладно, надеюсь, отнесешься к этому не формально, а серьезно.

– Обижаете, Александр Федорович! Все как сказали, выполним, – вновь отрапортовал Евгений, но без фамильярности.

– А кого отправил?

Евгений замялся и неуверенно произнес:

– Куташева.

– Я же просил не формально, а, Евгений! Ты же взрослый человек. Иди, свободен, – Александр Федорович раздосадовано махнул рукой и скрылся за дверью управления.

Александр Федорович не зря проявил беспокойство. Марат, как только приехал к коллегам в город Б., сразу накачал их своими доводами и советами. Один из них гласил, что у насильника девочки могли быть подельники. Местные следователи скептически отнеслись к версии Марата. Но он настоял на своем и первым делом поручил более подробно проанализировать звонки мобильного телефона убийцы и самой жертвы.

Коллеги поддались и в присутствии следователя из вышестоящей структуры расшифровали звонки. Процедура анализа звонков убийцы ни к чему новому не привела. А вот анализ исходящих звонков семилетней жертвы выявил один странный звонок именно в тот период времени, после которого девочку больше никто живой не видел. Длительность звонка была не более пяти секунд, номер не был записан в ее телефоне.

Марат сам позвонил по неизвестному телефону, на том конце ему ответил мужской голос. Следователь представился и пригласил человека по имени Эрнест на беседу, в отдел Следственного комитета по городу Б. Новый подозреваемый не упирался, не требовал повестки и тут же явился в отдел. И здесь началось, Марат лично с «пристрастием» допрашивал нового подозреваемого, но тот отрицал любую связь с двадцатилетним педофилом. По логике Марата, арестованный насильник позвонил с телефона девочки, чтобы пригласить его на групповую оргию.

Марат пошел настолько далеко, что приказал задержать Эрнеста на целые сутки. Но сам ближе к вечеру, памятуя об еще одной задаче Евгения, покинул город, дав наставления коллегам, чтобы те к утру «раскололи» подельника. Но те после полуночи отпустили беднягу. Эрнест объяснил им, что в тот день, когда исчезла девочка, ему кто-то действительно позвонил на телефон. Он по воле судьбы оказался последним, с кем говорила девочка. Следователи установили, что девочка по ошибке набрала его номер телефона за несколько минут до похищения.