Крейг Райс - Убийство по-домашнему

Друг! В тихой, залитой лунным светом комнате это слово приобретало особенно мрачное значение. Все прикидывались моими друзьями, усыпляли мою бдительность липкой, успокаивающей сладостью одной фразы: «Ведь мы твои друзья».

Но это не мои друзья. Напротив — это мои враги. И я не в красивой залитой лунным светом комнате. Я в тюрьме…

Я не мог найти никакого другого выхода. По крайней мере четыре человека составили заговор против меня, утверждая, что я Горди Френд. Мать, сестра или жена не целуют обманщика, как сына, брата или мужа, врачи не ставят под удар свою репутацию. Разве что на это имеется какая-то дьявольски важная причина. У них должна была быть какая-то невероятно серьезная причина для того, чтобы создать фальшивого Горди Френда. А я стал их жертвой.

Жертва. От этого слова, родившегося в моем мозгу, у меня прошел мороз по коже, как от прикосновения руки той незнакомой старой женщины. Несмотря на всю заботу и опеку, я жертва Френдов, жертвенный ягненок, которого холят и балуют перед тем как… перед тем как…

Низкий заботливый голос Селены нарушил тишину в комнате.

— Горди, Горди, любимый!

Я лежал неподвижно, ничего не отвечая.

— Горди… ты спишь?

Я чувствовал, как под бинтами сильно стучит пульс у меня в висках.

— Горди!

Я услышал, как она откидывает одеяло, засовывает ноги в шлепанцы и идет на цыпочках через комнату. На какой-то миг она оказалась в моем поле зрения… стройная, гибкая, полная очарования, с блестящими волосами. Она склонилась надо мной и внимательно посмотрела на меня. В ее движениях было что-то обдуманное, целенаправленное. Я с горечью осознал, что близок к тому, чтобы влюбиться в своего собственного врага. Вскоре она отвернулась и ушла. Я слышал, как дверь тихо открылась, а потом закрылась.

Я был в отчаянии от того, что не могу пойти за ней и проверить, куда она направилась. Этот внешне незначительный факт снова напомнил мне, насколько я бессилен. Я больше чем жертва, я совершенно беззащитен, со сломанной рукой и ногой, жертва, лишенная всяких шансов на побег.

И ко всему прочему, я психически неполноценен. После глубокого раздумья я пришел к убеждению, что именно это обстоятельство самое пугающее. Я знал, что не являюсь Горди Френдом, но одновременно не имел ни малейшего понятия, кто я такой. Я предпринимал нечеловеческие усилия, чтобы как-то связать несколько мечущихся у меня в голове фактов. Ирисы… моряк… пропеллеры и Питер… пес… Питер… Питер… На какое-то мгновение мне показалось, что я вот-вот что-то вспомню, но потом все снова стиралось. У меня уже начала кружиться голова от чрезмерных усилий. Память отказывалась мне помочь. Я не мог ни на что рассчитывать, абсолютно ни на что, кроме собственного ума.

Я мог полагаться полностью и исключительно на себя.

Или, может быть, не только на себя? Мне пришла в голову мысль, что у меня есть два потенциальных союзника. Один — это старая женщина, которая знает, что я не Горди Френд, и будет готова открыто это сказать. Если бы мне только удалось каким-то образом с ней встретиться! Тогда бы я мог наконец узнать, кто я. Конечно, это будет нелегко, потому что семья Френдов, вероятнее всего, постарается держать ее подальше от меня. Но есть и другой союзник, к которому я имею более легкий доступ. Нетти с деснами в красных прожилках. Только надо соблюдать осторожность. Если Френды сориентируются, что мои подозрения нечто большее чем болезненный бред калеки, то я выложу мой единственный козырь… Однако, возможно, осторожно, с помощью Нетти…

Мой мозг, только недавно освобожденный от действия наркотиков, очень быстро устал. Я совершенно обессилел и был не в состоянии разобраться в сложной ситуации. Белый чепчик Нетти кружился у меня в голове, как карусель.

Я заснул еще до того, как вернулась Селена.

Проснулся я — как и предыдущим утром — от того, что солнце ярко светило мне в лицо. Я открыл глаза. Уже в который раз меня поразила роскошь этой комнаты. В соседней кровати спала Селена. Я видел на подушке контуры ее округлой щеки, прикрытой прядью блестящих волос. Она была такой же теплой и соблазнительной на солнце, какой она была холодной и коварной при лунном свете. Мне хотелось, чтобы она в самом деле была моей женой. Мне хотелось притворяться, что все в порядке, поскольку я подсознательно этого желал. Вся старательно обдуманная прошедшей ночью логика моего поведения казалась мне теперь мрачной игрой воображения. Да, верно, если говорить о старой женщине, то тут Селена солгала. Но даже если она солгала, почему я должен слепо верить этой старушке, что я не Горди Френд? А может, она сумасшедшая и Селена старается это скрыть от меня, учитывая мое состояние? Или, может, старушка плохо видит и в туманном свете луны просто-напросто ошиблась? Уже сами бинты могли ввести её в заблуждение.