Николай Аникин - Наркомэр

Через минуту раздался звонок.

— Куликов слушает. Здравствуй. Как наши успехи? Охрана? Деньги перечислил? Я что хотел тебе сказать… Ты охраной своей занимаешься?.. Ну и что ж, что тебе не принадлежит. А ты куда смотришь? Этот у тебя там теперь… общий друг наш. Вот и занялся бы. Спят же ведь на постах. Как не спят?! Утром валялись без задних ног. На ящиках, в тупике… А ты бы как думал?! Конечно, известно. Высоко сижу, хорошо гляжу. Мне много тебе хочется сказать. Но лучше с глазу на глаз. Я сказал бы тебе и во-первых, и во-вторых, и в-третьих, но хочу спросить об одном: у тебя откуда там взялся дурачок, в звании казачьего полковника который? Где откопал такого? У тебя крыша, что ли, дымится? Ты хоть знаешь, кто этот человек? Знаешь?.. Тогда расскажи…

Рябоконь напрягся, вспоминая. Ему позвонил благочинный и заунывным голосом начал петь старую песню о главном: «Как прожить в этом мире и никого не обидеть…» Главного попа местной церковной иерархии беспокоили, как и всех остальных, денежные вопросы. Недостроенный храм без крыши. Народ просит о помощи власть имущих. Но те молчат, словно в рот воды набрали. Слово за слово, благочинный перевел разговор на бытовые темы. Мужик в помощники просится. Хочет помочь, но нечем. Беден. И, кроме того, явно глуп. Скорее всего дебил, а может, и того хуже. В казаках числится… Надоел, в общем. Нельзя ли его пристроить как-нибудь? Ведь Рябоконь не отказывал в прошлом и даже выделил досок на завершение дома для батюшки в Матросовском приходе. Бог не забывает благие дела…

— Ты хоть знаешь, Боря, кто он такой на самом деле, наш благочинный?! — перебил его Хромовый.

— Как кто?.. Регулятор ихний. Руководит…

— Это ясно… Но может, ты знаешь, кем он раньше был, твой благочинный? Не знаешь… — «Голова твоя дубовая», — чуть не вырвалось у мэра. Однако он сдержался и продолжил: — Мент! Вот кто твой батюшка! Может, ты даже в грехах ему каялся?! Нет?!.

Рябоконь замер в кресле. Он вдруг почувствовал, как вянет вокруг него собственная аура. Кажется, обделался наново Конь Рыжий…

— Чо молчишь? — бубнил Хромовый. — Было дело — скажи. Все равно исправлять вместе.

Мэр всегда готов помочь. За бабки он горы свернет. Тем более что при этом ничем не рискует.

— Для чего мне? Оказал спонсорскую помощь, и на том закончились все отношения.

— Это я так, пошутил… — убавил прессинг Шура. — Поглядывай за дурачком. Благочинный батюшка — это капитан милиции в прошлом. Перешел из той епархии в эту. Опером был, между прочим. Если кому-то кажется, что он на свет появился сразу с бородой и крестом, то сильно ошибается.

— Когда это было, — вяло сопротивлялся Боря.

— Когда бы ни было. А помнить надо.

Мэр замолчал, вспомнив информатора. Тоже, между прочим, из ментов. Но это уже совсем другая песня. Безгодова умела хранить тайну. А в закрытый рот, известно, муха не залетит.

— Присматривай там за ним, — еще раз напомнил мэр. — Дурак тем и опасен, что слишком искренен бывает. Пока. Звони, не пропадай, — и положил трубку.

Дело сделано. «Дойная корова» предупреждена. Хорошо, агент вовремя сработал. Хватка у Машки железная. Это только с виду она простофиля. На «покрасочные работы» с утра у нее уходит добрых сорок минут. После этого она сбрасывает информацию на другой компьютер через локальную сеть, делает девочкам ручкой и уходит в другое помещение, где проводит всю оставшуюся часть дня. Она раскидывает доходы по различным учетным статьям. Рентабельность получается у предприятия громадная. И пока что никто не обращал на это внимания. Мало ли почему у Коня Рыжего за реализацию дохлых кочерыжек получается такая высокая выручка. Клиентов знать надо. Некоторые, может, только тем и питаются. Сыроедение называется. Или, может, по-другому как…

Мэр взял в руки сотовый телефон и набрал номер Безгодовой. Пусть присмотрит там. Может, еще что заметит ментовским глазом. Раскусила ведь того негра. Подсунула ему бред сивой кобылы. Но негр, говорят, после этого попал на воинские сборы.

Телефон Безгодовой молчал. Любопытно, сколько она сама имеет от всех этих операций. Не может не иметь. Даже если бы через нее шел хотя бы тощий ручеек. Не может она. Беспорочность — это не про нее. Вот бы проверить, сколько у нее.

Наконец телефон ответил.

— Машенька, это опять Александр Ильич беспокоит. Я что хотел сказать… Этот мужик, который у вас появился, чем занимается?

— Траву косил! — крикнула в трубку Безгодова. По-другому она не умела.