Джеффри Дивер - Навсегда

— И как же вы это делаете? — прошептал старик.

— Процесс трехэтапный. Во-первых, мы «вычерчиваем» точную карту структуры вашего мозга, какая она сейчас… тех его участков, где находится сознание. Для этого мы используем суперкомпьютеры и МР-томографы.

— МР-томографы… это какой-то новомодный рентген, так?

— Магнито-резонансная томография. Так мы получаем точную карту структуры вашего сознания. Потом — этап два: вы знаете, что такое гены, не так ли? Они — чертежи наших тел, их содержит каждая клетка. Так вот, гены не только определяют цвет волос, рост и предрасположенность к некоторым болезням, но также и формирование мозга. По достижении определенного возраста, ген, отвечающий за формирование мозга, отключается. Формирование вашего мозга закончилось, и далее он остается неизменным. Вот почему ткань мозга не восстанавливается. Второй этап заключается в извлечении и возобновлении деятельности гена формирования мозга. Потом мы имплантируем этот ген в зародыш.

— Вы клонируете меня?

— Нет, не ваше тело. Мы используем донорские сперму и яйцеклетку и суррогатную мать. Все это проделывается в клинике, которая примыкает к зданию Фонда. Вас «помещают», так мы это называем, в хорошую семью из того же социально-экономического слоя, к которому вы сейчас принадлежите.

Коуви вроде бы хотелось сомневаться в реальности предложения Фарли, но пока он слушал с интересом.

— Последний этап — химическое и электромагнитное воздействие, обеспечивающее развитие мозга в точном соответствии с ранее сделанной картой структуры вашего мозга. Стимулируем развитие одних клеток, подавляем другие. И когда вы рождаетесь вновь, ваше восприятие мира будет точно таким же, как и сейчас. Ваши чувства, интересы, желания. Вы не будете похожи на себя. Тело будет другим. Хотя вы останетесь мужчиной. Мы на этом настаиваем. Изменять пол — не наша работа.

— Меня это вполне устраивает, — кивнул Коуви. — А вы можете разобраться с болезнями? У меня рак кожи. И, само собой, больное сердце.

— Мы этого не делаем. Не создаем супермужчин или суперженщин. Мы просто переносим ваше сознание в следующее поколение, в том самом виде, какое оно сейчас.

Коуви задумался.

— Я буду помнить встречу с вами? У меня останутся воспоминания об этой жизни?

— Ах, воспоминания… Поначалу мы об этом ничего не знали. Но, похоже, да, воспоминания у вас останутся, что-то вы будете помнить, потому что воспоминания впечатываются в некоторые части мозга. Мы не можем сказать, какой объем воспоминаний у вас останется, потому что нашим первым клиентам сейчас три-четыре года их второй жизни, разумеется, и у нас еще нет возможности получить от них полную информацию.

— Вы действительно это делаете? — прошептал Коуви.

Фарли кивнул.

— Да, мистер Коуви. И во все большем масштабе.

— А если я тронусь умом? Эта овечка, которую они клонировали, умерла. У нее отказали все жизненно важные органы.

— Нет, у нас такого случиться не может, потому что, как я и объяснил, мы контролируем развитие. На каждом этапе.

— Господи, — прошептал Коуви. — Так это не шутка?

— Нет, нет, отнюдь.

— Давайте предположим, что ваш метод работает… Процедуру придется повторять каждые семьдесят лет?

— Мы даем пожизненную гарантию, даже если жизнь будет длиться десять тысяч лет. Фонд «Лотос» остается на связи со всеми своими клиентами. Мы сможем переселять ваше сознание в новый зародыш снова и снова, сколько вы захотите.

— А как я узнаю, что вы по-прежнему функционируете?

Добродушный смешок.

— Мы предлагаем товар, на который всегда будет неограниченный спрос. Такие компании не сворачивают дела и не уходят из бизнеса.

Коуви пристально смотрел на Фарли.

— То есть мы подошли к оплате ваших услуг.

— Как вы понимаете…

— Вечная жизнь стоит недешево. Назовите сумму.

— Половина вашего состояния, минимум — десять миллионов.

— Половина? Это примерно двадцать восемь миллионов. Но не наличными. Недвижимость, акции, облигации. Я не могу просто выписать чек.

— Чек нам и не нужен. Мы стараемся не привлекать к себе внимания. В будущем мы рассчитываем предложить наши услуги большему числу людей, но пока расходы столь велики, что мы можем работать только с очень богатыми клиентами… И, будем реалистичны, в этой программе мы предпочитаем таких, как вы.

— Как я?

— Скажем так, тех, у кого генофонд лучше, чем у большинства.

Коуви хмыкнул.

— И как производится оплата?