Джеффри Дивер - Навсегда

— У нас есть основание подозревать, что кто-то использует книгу, чтобы прикрыть серию убийств. Вот почему мы обратились к вам с такой просьбой. Насчет этики, конечно, вы правы, но я прошу назвать имя человека, купившего эту книгу. Возможно, вы сможете предотвратить еще одно убийство.

Пауза.

— Ладно. Ручка у вас есть?

— Говорите. — Тол начал записывать имя. Остановился. — Вы уверены?

— Абсолютно, детектив, чек лежит передо мной.

Трубка в руке Тола словно налилась свинцом. Он дописал имя и фамилию, показал листок Ла Ту и спросил:

— Что будем делать?

Ла Ту изумленно вскинул брови.

— Получать ордер на обыск. Вот что мы будем делать.

Ордер они получили в два счета, поскольку у Ла Ту сложились прекрасные отношения практически со всеми судьями округа Уэстбрук, и скоро уже подъезжали к скромному бунгало, расположенному в маленьком городке Гаррисон-Виллидж. Тол и Ла Ту поднялись в спальню, трое полицейских обследовали комнаты на первом этаже.

Ящики, полки, дверные шкафы…

Тол не знал, что именно они ищут, он полагался на мнение Ла Ту. У здоровяка-копа был нюх на потайные места, но именно Тол нашел жакет с белыми ворсинками, вроде бы такими же, как нашли в доме Уитли.

Это была ниточка, но очень уж тоненькая.

— Сэр, я нашел кое-что вне дома! — послышался голос снизу.

Они прошли в гараж, где один из полицейских стоял над маленьким чемоданчиком, вытащенным из-под груды коробок. Внутри находились два больших бутыля с «Люминаксом», в каждом из которых оставалось лишь по несколько таблеток. На наклейках не было логотипа аптеки, номера рецепта и фамилии пациента, которому прописали лекарство. В такой расфасовке препарат, похоже, продавался больницам. Эти бутыли приобрел Центр поддержки кардиологических больных. В чемоданчике лежали также статьи, вырезанные из журналов и газет. В одной, датированной несколькими годами раньше, речь шла о медицинской сестре, которая убивала пациентов в интернате для престарелых. В заметке цитировались ее слова: «Я поступала правильно, помогая этим людям умереть с достоинством. За их смерть я не получала ни цента. Я только хотела избавить их от лишних страданий. Мое худшее преступление в том, что я — ангел милосердия». В других статьях говорилось о благе эвтаназии. В некоторых содержались практические советы, поясняющие, как помочь людям «уйти» из жизни.

Тол отступил на шаг, скрестив руки на груди и тупо глядя на находку.

В гараж вошел другой полицейский.

— Нашел вот это за письменным столом на первом этаже.

Руками, затянутыми в перчатки, Тол взял документ — медицинская карта Бенсона из Центра поддержки кардиологических больных. Раскрыл, просмотрел несколько страниц.

Ла Ту что-то сказал, но статистик его не расслышал. До этого момента он еще надеялся, что факты говорят о другом, просто они неправильно их истолковывают. Но настоящий математик всегда признает истину, пусть от этого и разрывается сердце.

В том, что Маккэффри — убийца, сомнений не было.

Поначалу она прокололась только в одном: купила справочник для самоубийц. Потом, уже здесь, в доме, они нашли бутыли с «Люминаксом» и статьи по эвтаназии. И, наконец, в медицинской карте Бенсона, в графе медсестра/консультант, стояла ее фамилия. Она солгала, сказав, что никогда с ним не работала.

Здоровяк-коп снова что-то произнес.

— Что ты спрашиваешь? — пробормотал Тол.

— Как, по-твоему, где она?

— Наверное, в больнице. В Центре поддержки кардиологических больных.

— Ты готов? — спросил Ла Ту.

— К чему?

— К своему первому аресту.

С синим сыром он действительно погорячился.

Но вот остальная еда медсестре Мак понравилась.

— Никто никогда не угощал меня закусками. — Ее определенно тронула забота Коуви.

— Просто таких джентльменов, как я, больше не осталось.

И благослови ее, Господи. Перед ним сидела женщина, которая не тревожилась из-за своего веса. Намазала толстый слой гусиной печени на крекер, съела, тут же потянулась за креветкой.

Коуви сидел на диване в некотором недоумении. Он помнил ее строгость по первой встрече и ожидал, даже рассчитывал на то, что они опять поспорят насчет диеты и физических упражнений. Но про физические упражнения она упомянула только один раз, после того, как открыла дверь черного хода.

— Прекрасный двор.

— Спасибо. Ландшафтным дизайнером была Вер.

— И какой хороший бассейн. Вам нравится плавать?

Он сказал ей, что раньше нравилось, но после того, как у него обнаружили болезнь сердца, он не решается плавать в одиночестве, боится, что прямо в бассейне потеряет сознание, или у него случится сердечный приступ, и он утонет.