Джеффри Дивер - Навсегда

Об отце она больше не сказала ни слова. И Тол чувствовал, что говорить о нем ей совершенно не хочется.

— Почему я занимаюсь психологической поддержкой тяжело больных людей? Наверное, из-за матери. Ей выпала тяжелая смерть. И никто особо не помогал. За исключением меня, но я тогда мало что знала и умела. Больница, в которой она лежала, никакой поддержки ей не оказывала. Поэтому, по прошествии какого-то времени, я решила поработать в этой области. Заботиться о том, чтобы пациенты до самого конца чувствовали уход и заботу. Мне нравится работать с ними. И у меня получается. Стараюсь убедить их не жалеть себя, бодриться. Иногда могу выпить с ними шотландского или вина, рассказываю им анекдоты о смерти.

— Анекдоты о смерти? — переспросил Тол.

— Именно. Вот один из них. Я хочу умереть, как мой дедушка, во сне… Не кричать, как пассажиры в его автомобиле.

Тол моргнул, потом расхохотался. А она широко улыбнулась, довольная результатом.

— Слушайте, а есть статистический анекдот. Хотите услышать?

— Конечно.

— По данным статистики, человека грабят каждые четыре минуты. И ему это уже стало надоедать.

— Действительно, статистический анекдот, — засмеялась Мак.

— Стараемся, — улыбнулся Тол и тут же добавил: — Но доктор Дехоивен говорит, что ваш Центр поддержки — не только смерть и умирание. Там многое делают для того, чтобы помочь пациенту перед операцией и после нее.

— Да, конечно, — кивнула Мак. — Это очень важная часть нашей работы. Физические упражнения, диета, сиделки, привлечение родственников, психотерапия.

— Я хочу задать вам вопрос, связанный с самоубийствами. Некоторые свидетели говорят, что видели женщину в солнцезащитных очках и бежевой бейсболке, которая отъезжала на маленьком автомобиле от дома Бенсонов буквально перед тем, как они покончили с собой. Я вот и подумал. Может, вы знаете, кто это мог быть?

— Я? — Мак нахмурилась. — Но я никогда не встречалась с Бенсонами.

— Нет, я говорю про Уитли.

— А-а-а… Их дочь приезжала несколько раз.

— Нет, речь не о ней.

— У них была приходящая горничная. Но она ездит на минивэне. И я никогда не видела ее в бейсболке.

Голос как-то разом ослаб, и Тол понял, что настроение у нее быстро переменилось. Возможно, потому, что он упомянул Уитли. Она могла корить себя за то, что чего-то не сделала, не уберегла их от самоубийства.

Разговор как-то незаметно иссяк. Они, как по команде, посмотрели на часы, попрощались, поднялись со скамейки и зашагали по одной дорожке, но в разные стороны.

Шелли возникла на пороге кабинета Тола, где обосновались статистик и Ла Ту.

— Кое-что нашла.

— Где ты все это раздобыла? — Ла Ту поглядывал на пачку документов, которые Шелли протягивала своему боссу.

— В интернете, — фыркнула Шелли, выходя из кабинета. — Где же еще?

— Она так много там нарыла? — Здоровяк-коп взял бумаги, начал их пролистывать. Затем протянул бумаги Толу. — Не могу читать это дерьмо. Сплошные цифры. Объясни, что к чему.

Тол просмотрел бумаги. Цифр и чисел хватало, но многое было непонятно. Однако ближе к концу он, наконец, догадался. Нахмурился, прочитал вновь.

— Господи!

— Что еще?

— Возможно, мы нашли преступников.

— Не шутишь?

Эти документы Шелли взяла из медицинского раздела сайта защиты прав потребителей. В них сообщалось, что в Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами возникли сомнения относительно «Люминакса»: клинические испытания показали, что препарат может вызывать галлюцинации. Во всяком случае, несколько участников испытаний сообщили о галлюцинациях, которые, по их разумению, были вызваны «Люминаксом». Другие участники жаловались на резкую смену настроения. Впрочем, такие симптомы наблюдались лишь у очень малой доли людей, принимавших препарат, менее чем у десяти процентов. Но побочные действия оказались настолько сильными, что одобрение препарата Администрацией было под большим вопросом.

Шелли также выяснила, что это федеральное ведомство год назад разрешило использовать «Люминакс» на территории США, несмотря на выявленные особенности препарата.

— Все понял, — кивнул Ла Ту. — Монтроз дал денег, чтобы получить необходимое разрешение, а потом приглядывал за теми, кто принимал «Люминакс», чтобы выявлять тех, у кого проявлялись побочные эффекты.

Копы поразмышляли над тем, а мог ли Монтроз организовывать убийство таких пациентов, чтобы проблемы, связанные с приемом «Люминакса», не всплыли на поверхность. Ла Ту поначалу в этом засомневался, но потом Тол нашел распечатку, в которой указывалось, что деньги Монтроз зарабатывал только на этом препарате, и годовая выручка составляла тридцать восемь миллионов долларов.